Каждое завершённое дело считаю своей личной победой
Корреспондент «МС» встретилась с социальным координатором фонда «Защитники Отечества» по Шуйскому району Валерием Челноковым.
Больше года представительство фонда работает на территории Шуйского района. О том, какая помощь участникам СВО и их семьям оказана за это время, о трудностях, с которыми сталкиваются и о многом другом – наш разговор с Валерием Алексеевичем.
– Валерий Алексеевич, давайте начнём с самого начала – когда и как вы приступили к своим обязанностям в должности координатора фонда «Защитники Отечества»? И с чем вам приходится работать?
– 1 июня 2023 года я подписал контракт о работе в фонде «Защитники Отечества». Прошёл обучение. Учили нас в РАНХиГС. Для меня ничего особо нового во время обучения не было, поскольку всю свою сознательную жизнь я проработал с людьми и как с ними общаться, я давным-давно усвоил, ещё с ленинских принципов «слушания человека, который к тебе приходит». Скажу только, что большая роль во время этого обучения отводилась вопросам психологии. Почему, думаю, объяснять не надо.
Мы сейчас уже все прекрасно знаем, что существует такое понятие: «афганский синдром», «чеченский»… Когда ребята возвращаются из точек локальных вооружённых конфликтов, они все приходят немного другими, у них появляются другие жизненные принципы и обострённое чувство справедливости, поскольку без справедливости на войне – нельзя. Там от твоей честности очень многое зависит, и здесь они тоже ждут этой честности и открытости по отношению к себе. К сожалению, это не всегда происходит.
Сложно адаптироваться, особенно когда человек приходит, и ему начинают под разными видами говорить: «Нет, тебе этого не положено», а по человеческим меркам он действительно это заслужил. Но у нас в какой-то бумажечке, в каком-то циркуляре эти человеческие мерки нигде не прописаны. Прописаны только чисто чиновничьи мерки. А есть ещё отговорки типа «в бюджете денег не хватает» или ещё что-то...
Люди тяжело это переживают. Поэтому общению отводится в нашей работе, наверное, одно из важнейших мест.
– А ведь вам приходится ещё общаться с родными тех, кто сейчас находится в зоне СВО? С семьями раненых и погибших ребят…
– Общение с семьями погибших проходит сложно и ещё более осторожно. Как подобрать слова, когда у родителей погиб сын? Особенно когда погиб молодым парнишкой? Хоронить своего ребёнка – это всегда тяжело. И здесь нужна особая осторожность, чтобы их не ранить. Это непросто. Нужен особый такт. Каждое слово, которое говоришь, сначала взвешиваешь, пытаешься предугадать, какая может быть реакция.
Когда мы учились, нам говорили о том, чтобы мы старались не пропускать чужую боль через себя, выполняя свою работу. Не у всех это получается. Я это вижу, общаясь с другими координаторами, большинство из которых – женщины.
– Второй год вы уже занимаетесь этой работой. Как часто люди обращаются за помощью?
– Если мне не изменяет память, за это время было около 270 обращений. По различным вопросам. Это и невыплата денежного довольствия, задержка государственных наград, невыплата по ранению и многое другое. Социальный координатор должен принимать бойцов, которые демобилизовались, плюс раненых и членов семей погибших. Это наша целевая группа, по которой мы должны работать. Ребята, которые сейчас находятся в зоне СВО, к этой группе не относятся, но мы не отказываем в помощи и отрабатываем ещё и все их обращения.
Более того, я являюсь координатором Шуйского района и должен заниматься только нашими людьми, но у меня есть обращения от жителей Пестяков, Савина, Комсомольска, Иванова, Тамбова, Твери, Калининграда, Москвы… У меня язык не поворачивается им отказать. Я им также помогаю, подсказываю, как поступить в той или иной ситуации, пишу запросы.
Сама работа координатора заключается в том, чтобы найти пути решения того или иного вопроса. Не я его в конечном итоге решаю, но я подсказываю, куда обратиться, как составить документы, порой делаю то, что делать не должен. Но не это важно – важен результат. Я не беру на себя обязанности каких-то ведомств, это их работа, они специалисты – я нужен, когда возникает какая-то пробуксовка. На первом этапе сложно было работать с инстанциями. Нас ещё не знали. Обращаешься с вопросом, а в ответ слышишь: «А вы кто?». Слава богу, на сегодняшний день этого уже нет.
Я поделюсь некоторыми цифрами: в районе сейчас – 12 демобилизованных, 4 – с инвалидностью. 6 из них прошли реабилитацию в санатории «Решма», 5 – диспансеризацию с углублённым обследованием в 7-й городской больнице и медицинском центре РЖД. 8 бойцов ЧВК «Вагнер» получили удостоверения ветеранов боевых действий, 5 бойцов – квалифицированную помощь врачей, двое находятся в областном военном госпитале. Помогли с единовременной выплатой при заключении контракта, 15 человек получили задержанные выплаты. Все дети участников СВО, зачисленные в первый класс в прошлом году, получили подарки, 7 детишкам предоставлены путёвки в оздоровительный лагерь. Все семьи погибших получили подарки, малообеспеченные – сельскохозяйственную продукцию, в память о погибших, награждённых правительственными наградами, установлены мемориальные доски. Словом, всё, что в наших силах.
Скажу ещё, что члены семей погибших и ребята, получившие инвалидность во время боевых действий – это уже наша постоянная категория, которая нам отдана навсегда. Мы с ними будем поддерживать связь и через год, и через 5, и через 10 лет. Как с участниками Великой Отечественной войны.
Сейчас мне отдали ещё Палехский район. Я провожу там приёмы. Вопросов пока там больше, чем по Шуйскому району, потому что основные «болячки» по Шуйскому району мы за этот год сняли.
– А какие случаи – самые тяжёлые?
– Самое тяжёлое – это когда человек пропал без вести. Мы не можем ничего сказать родителям, поскольку в этом случае есть три варианта развития событий: либо он погиб, либо он в плену, либо он находится в каком-нибудь госпитале в тяжёлом, иногда бессознательном состоянии, и его личность не установлена. Родители зачастую бросаются во все тяжкие, стучат во все двери, обращаются во все инстанции. Иногда при этом попадают в неприятные ситуации, когда с них и деньги требуют, и т.д.
В этой ситуации Министерством обороны утверждена определённая процедура. Боец в ходе выполнения боевого задания может быть без связи и две недели, и три, и месяц. И на этот случай у родных должны быть контакты командира воинской части, где служит боец, и контакты его сослуживцев, чтобы с ними можно было выйти на связь и спросить прежде всего их, что они видели, что они знают. Вот если они ничего не знают и ничего сказать не могут, вот тогда через месяц начинают работать все официальные структуры: военная прокуратура, Следственный комитет, Комитет Уполномоченного по правам человека, Международный комитет Красного Креста. В процедуре обмена пленных, например, успешно задействованы даже некоторые депутаты Госдумы. Мы стараемся подключать все эти структуры. Вдруг где-то ниточка покажет свой кончик, за который можно потянуть.
– В Шуйском районе есть такие случаи?
– Да, к сожалению, есть. Одного бойца ищут уже больше года, другого – почти год. Ещё один пропал недавно.
По закону через полгода решением суда человек, пропавший без вести в зоне вооружённого конфликта, может быть признан погибшим. Но обратиться в суд должны сами родители. Пока у нас было только одно такое решение.
Сразу скажу, что родные до последнего надеются, потом смиряются с тем, что, скорее всего, его уже нет в живых. Но переступить эту грань родителям бывает очень сложно. Потому что родители есть родители. Они всегда ждут своего ребёнка. Они всегда до самой последней минуточки верят и надеются, что он жив и с ним будет всё в порядке.
– Давайте поговорим о случаях, когда наши ребята получают ранения.
– Это тоже достаточно тяжёлые случаи. Ранения бывают разные. Например, наши СМИ писали об Алексее Прыткове из с. Васильевское. Надо отдать должное его мужеству (по-другому и не скажешь). После тяжелейшего ранения рук и ног Алексей не унывает и с уверенностью говорит: «Всё у меня будет хорошо». Я часто у него бываю. Мы до сих пор помогаем ему в различных вопросах, например, при поездке в госпиталь. У парня – поразительная сила духа, он с упорством проходит реабилитацию, настроен работать и уверенно идёт к своей цели. С руками ему всё сделали, он может ими работать. В августе он уезжает на протезирование ног. Сейчас Алексей дал согласие работать в военкомате, ему присвоено офицерское звание, он зачислен в штат областного военкомата.
Особенно в этой ситуации я горжусь нашими людьми, которые не остаются безучастными к проблемам таких ребят. Например, вместе с нами к Алексею ездили его поддержать такие же, как и он, молодые ребята, некоторые из них сами участвовали в боях, имеют ранения и тоже когда-то трудно возвращались к мирной жизни. Они не просто поддержали, но и подсказали, как и в какую дверь входить со своими проблемами, что правильно за этой дверью спросить и сказать. И Алексей пошёл. Вот вам результат – офицерское звание. Молодцы ребята, что поддерживают друг друга. Уважаю их за это.
Но здесь надо говорить не только о вопросах, связанных с поддержкой и операциями. Это и вопрос медицинских препаратов, вопрос оформления социальных выплат. Например, сегодня у меня был участник СВО, получивший инвалидность в результате боевых действий, он получает ветеранские 4180 рублей. Ему назначена пенсия по инвалидности, но пока он её ещё не получал, а у него – семья и двое детей. Как прожить? То есть мы на государственном уровне опаздываем с этими решениями.
– Может, в таких исключительных случаях нужен какой-то резервный фонд? Помощь благотворителей?
– К счастью, людей, готовых помогать в Шуе и Шуйском районе, очень много. Если всех перечислять, наверное, газеты не хватит. Мужчины, женщины, молодые, пожилые… Мы очень тесно взаимодействуем с Центром «Вместе сильнее». Они не только плетут сети и собирают гуманитарную помощь, но и готовы оказывать любую посильную помощь. Я рад, что у нас налажено взаимодействие, и когда слышу этот слоган «Вместе сильнее», понимаю – это действительно работает. Отмечу, что во всех поселениях Шуйского района есть отделения помощи бойцам СВО, где что-либо делают для того, чтобы помочь, чтобы облегчить службу наших ребят.
Недавно в Китовском Доме культуры мы собирали семьи погибших. Приезжали представители из Центра «Вместе сильнее» и Ивановского «Народного фронта». Они рассказывали о своей работе. Задействовано огромное количество людей, которые не считаются со временем и трудностями, отрывают от себя последнее, чтобы помочь тем, кто сейчас находится на передовой. Сложно даже подобрать слова, чтобы дать оценку их целеустремлённости и самоотдаче. Они попадают под обстрел и снова едут за ленточку. Совсем недавно в Шуе простились с Максимом Бородулиным, а я узнаю, что его отец едет в зону СВО, везёт гуманитарную помощь… Хорошо, что такие люди есть. Они очень помогают в работе фонда.
– А бывают ли случаи, когда приходится координировать свою деятельность с работниками фонда в других городах?
– Сейчас в фонде работает 3 тысячи человек по всей стране, и все они между собой общаются, делятся своими наработками, подсказывают в решении тех или иных вопросов. Например, сегодня звонили из Калининграда по нашему военнослужащему, который призывался от них, прописан он там, а родился он здесь, и родители его живут здесь. Вместе обсуждали, как им оформлять документы на выплаты. И такая форма взаимодействия осуществляется практически постоянно.
– Все ли вопросы, с которыми обращаются люди, удаётся решить?
– Вопросы местного уровня мы сейчас решаем «на раз и два». Легко это благодаря тому, что за год работы уже налажены отношения и с социальным фондом, и с соцзащитой, и с районной администрацией, и с ЦРБ. Например, на днях к нам обратилась мама одной из девочек, у которой погиб отец. У ребёнка начались проблемы в школе, и мама звонила посоветоваться, что ей делать. Решили, что нужна консультация психолога. В один момент телефонным звонком решили проблему, назначили время встречи со специалистом – и у мамы отлегло от сердца, и у меня.
Есть вопросы более глобальные, решить которые так быстро не получается. О двух таких случаях мы уже говорили, это пропавшие без вести и раненые, а есть ещё задержки по выплатам, по лечению. В один день их не решить, есть определённая система работы координаторов. Прежде всего мы направляем запросы в различные инстанции. За год работы мы уже «обросли» определёнными связями во всех этих структурах, что позволяет ускорять эту работу, связываясь напрямую с руководством. Благодаря этому решать вопросы стало проще.
Конечно, в нашей работе невозможно обойтись и без контакта с администрацией района. Скажу парой слов: здесь полное взаимодействие и понимание. И я уверен, что в Шуйском районе ребята, участвующие в СВО, и члены их семей, а также те, кто сегодня заключает контракт, могут быть спокойны – их вопросы не останутся без внимания и помощи.
К сожалению, есть вопросы, которые решить не удаётся. Во-первых, это связано с тем, что обратившиеся видят ситуацию так, а в бумаге она прописана иначе. И вопрос не решить, поскольку перешагнуть юридически оформленный документ мы не можем. Один из таких вопросов сейчас – это выделение земли лицам, которые получили государственные награды в ходе СВО. Есть указ губернатора, но не проработана нормативная база и порядок их выделения: какие участки выделяются, какое заявление надо подать, кому подать, какие документы прикрепить к заявлению и т. д. Поэтому пока указ не работает.
Есть вопросы, которые зависят не от нас, один из них связан с бойцами формирования «Шторм Z». Эти люди ушли на СВО из мест заключения. С одной стороны, они воюют вместе со всеми, сидят в одном окопе, выполняют одну работу, но есть разделение. В первую очередь при оформлении ветеранского удостоверения и других документов. Недавно обсуждали в областной прокуратуре вопрос о том, чтобы выдать удостоверение членам семьи погибшего в этом формировании, справки из этого формирования для оформления такого удостоверения недостаточно, нужна справка из Национального центра обороны. Ждать её приходится от 5 до 8 месяцев, и весь этот период времени льготы семья не получает. Это несправедливо. И этот вопрос пока не решается. Но мы продолжаем держать эти вопросы на контроле, следим за изменениями в законодательстве, периодически делаем запросы в те или иные инстанции.
– Валерий Алексеевич, решение какого вопроса вы считаете своей личной победой?
– Личная победа – это каждое решение. Если оно решено в полном объёме, и человек получил всё, что ему причитается. За каждым обращением – работа. Иногда – очень напряжённая, иногда – не очень. Решили вопрос одним звонком – я рад. Радуюсь, когда вижу сообщения «Выплаты пришли», «Я получил удостоверение ветерана боевых действий»… Шероховатости при решении тех или иных вопросов, они всегда бывают, их просто надо решить.
Наш разговор с Валерием Алексеевичем длился около двух часов. И не потому, что так много о чём было поговорить, а потому, что несколько раз его прерывали телефонные звонки. «Извините, не могу не ответить», – несколько смущаясь, говорит мой собеседник и минут на 15–20 уходит в свою работу: выслушивает, объясняет, советует, что-то берёт на заметку.
Телефон социального координатора Валерия Челнокова: 8-910-989-1485. Сегодня его знают многие. Звонят по делу, звонят посоветоваться или поблагодарить за помощь, звонят просто поговорить. Его вкрадчивый спокойный голос успокаивает, поддерживает и внушает людям надежду, что они не останутся один на один со своей бедой.
