Пришёл солдат с фронта
Исторический парад на Красной площади, фронт, тяжелейшее ранение и ампутация, ожидание смерти и чудесное возвращение из ада — вот военный груз, который принёс солдат с фронта. А было бойцу всего 23 года…
Мария Николаевна Ковалевская много лет проработала 2-м секретарём Шуйского горкома комсомола, где, в частности, отвечала за военно-патриотическое направление. Курировала поисковые отряды, участвовала в проведении военных праздников, организовывала молодёжные мероприятия «Зарница» и «Орлёнок». Почти два десятилетия возглавляла городской совет ветеранов. Есть, что вспомнить, есть, что рассказать. Накануне Дня защитника Отечества мы записали её рассказ о муже, который принимал участие в знаменитом параде 7 ноября 1941 года…
Они познакомились в 1949 году. Как ни странно, на танцевальном вечере. Дело в том, что Николай Михайлович, несмотря на протез, очень любил танцевать. О войне рассказывал очень редко и скупо. Мария Николаевна собирала воспоминания буквально по крупицам. Что-то удавалось запомнить и потом записать. Вот рассказ фронтовика:
– Когда началась война, мне не исполнилось восемнадцати. Закончил ФЗУ — работал в Иванове на станции «Сортировочная». Железнодорожникам полагалась бронь, но положение на фронте было очень тяжёлым — на фронт просились почти все. Потери в войсках — огромные, людей не хватало, поэтому работать остались только специалисты-машинисты, их помощники и те, кто не подлежал призыву по возрасту. В итоге мы с братом получили повестки и пошли воевать.
Я и ещё шестнадцать шуян попали служить в спецдивизию имени Дзержинского (часть особого назначения НКВД). Главные задачи подразделения: обеспечение порядка в столице, ночное патрулирование, выявление фашистских шпионов и диверсантов, которых в столицу забрасывалось множество, борьба с мародёрами и бандитами, которых тоже было немало.
Лёгких дней, лёгкой службы тогда не было, но середина октября запомнилась особенно. Фашисты подошли вплотную к городу, местами от центра столицы до передовой было меньше тридцати километров — это расстояние танки могли преодолеть одним броском, буквально за пару часов. Началась жуткая паника. Многие бежали из города. Появились мародёры, которые грабили квартиры, магазины, склады. По ночам вспыхивали пожары, гремели выстрелы. С 19 октября в Москве было введено осадное положение — частям НКВД, охранявшим порядок в городе, были предоставлены чрезвычайные полномочия. О том, что будем участвовать в параде на Красной площади в годовщину Октябрьской революции, мы узнали буквально за день. Никто нас не муштровал и не тренировал маршировать. Утром 7 ноября на построении выдали рюкзаки. Приказали набить их любым барахлом: обувью, обмундированием, портянками, бумагами-газетами. Об этом не принято говорить, но на парад почти все вышли с деревянными муляжами винтовок.
Наша часть открывала парад: первая коробка — я в четвёртом ряду, в шеренге — третий, если смотреть от Мавзолея. В памяти этот проход по Красной площади запомнился на всю жизнь. Совсем рядом на трибуне — всё правительство во главе со Сталиным.
Сразу после парада большую часть нашей дивизии отправили на передовую. Меня, крепкого пацана, определили в миномётчики — таскал тяжеленную станину-плиту весом за сорок килограммов. У меня два ордена Отечественной войны, но самая памятная и дорогая награда — медаль «За оборону Москвы».
В первых же боях мы понесли огромные потери — дивизия почти полностью полегла, выживших отправили на переформирование на Урал. Вернулись на фронт осенью 1942 года. Мало кто знает, что накануне Курской дуги более полугода велись длительные позиционные бои. До весны 1943-го фронт почти не двигался, прифронтовые города и сёла по нескольку раз переходили из рук в руки. В одной из атак меня ранило в обе ноги разрывной пулей. Рана оказалась тяжёлой, сам передвигаться не мог. Истекал кровью. С поля боя санитары вынесли больше чем через сутки.
Тех, кто был ранен легко, отправили в медсанбат, а самых тяжёлых сложили в хлипкий сарайчик, стоящий на краю села. Хозяину, старику-колхознику, наказали за нами ухаживать. Помню, нас положили на солому, сказали: «Ждите. За вами скоро придут!». Ни лекарств, ни продуктов, ни бинтов не оставили. Ждать нам пришлось больше месяца.
Как мы тогда выжили, и не представляю. Каждый потерял много крови, все оборванные, голодные. Машину за нами из госпиталя прислали через месяц. В начале апреля 43-го я оказался в эвакогоспитале в Оренбурге. Одну ногу чудом удалось спасти, на второй началось омертвение тканей. Начиналась гангрена — ногу решили ампутировать. В госпитале мы подружились с узбеком — он без рук, я без ноги — он меня носил, я его кормил. В госпитале пролежал почти год — домой вернулся в марте 44-го. Инвалид на костылях. Потом была трудная реабилитация. Надо было снова начинать учиться жить, получать новую профессию, искать работу.
Когда завершилась Великая Оте-чественная война, фронтовику-инвалиду не исполнилось и 23 лет. Впереди была целая жизнь…
От 26 Февраля 2019 года Алексей БЕЛЫЙ, фото из семейного архива М. Н. Ковалевской.
