Бабушка жила в деревне одна
Летом деревня наполнялась дачниками, но в конце сентября их как ветром сдувало, и долгие зимние месяцы она жила одна-одинёшенька.
Колодец один на всю деревню. Поскольку стоял этот «журавль» на другом краю деревни, чтобы сварить пару картофелин или вскипятить чайник, растапливала бабулька снег, благо под Новый год его возле дома наметало до самой крыши низенькой ветхой избёнки, у которой перёд был покрыт дранкой, а задняя часть, т. е. двор — соломой. Затяжные осенние дожди сделали своё пагубное дело: крыша осела. Да так, что в нескольких местах было видно со двора по ночам звёздное небо.
Конечно, когда-то она была не одна. Муж уж двадцать восемь годочков как на сельском погосте. Оба сына после армии остались на сверхсрочную, и раскидала их судьба по военным городкам от Кольского полуострова до Сахалина. Последний приезд старшего сына пришёлся аккурат на её семидесятилетие. Но с тех пор столько лет прошло… Дочь трижды выходила замуж, но каждый раз неудачно. Правда, после каждого замужества прибавлялось по ребёнку, и дети от разных отцов напоминали ей годы совместной жизни. Хотя и живёт дочка недалеко, всего-то в 20 километрах, в селе с поэтичным названием, но от детей и скотины, которой полон двор, не вырваться.
Ещё в советские времена попалась бабушке на глаза заметка Василия Пескова в газете «Комсомольская правда» про таёжную жительницу Агафью Лыкову, живущую так же одиноко в далёкой Сибири. Тут и «заболела» наша бабушка Агафьей и решила жить так же. Картошки насадит — зимой с картошкой. Рыбы наловит в близлежащем озерце, насушит, навялит — зимой с рыбой. Ягод-грибов наберёт, насушит — зимой с ароматным ягодным чаем.
Нельзя сказать, что наша бабушка жила совсем отшельницей. То из райцентра приедут в деревню трансформатор проверить-починить, да и захватят бабушке пару-тройку кило муки да крупы. И почтальон раз в месяц пенсию приносит да новости последние расскажет. Мыла с собой захватит, да ещё гостинцев каких-нибудь.
Правда, в день выборов приезжала ватага рослых мужиков с красной урной, но из съестного ничего не привезли, зато съели последний десяток карамелек, весь чай выпили и укатили восвояси.
Чага давно заменяет ей чай. Этот берёзовый гриб всё лето она в лесу собирает, а зимой толчёт обухом топора и заваривает. Так вот, прочитав про Агафью Лыкову, бабушка решила капитально жить лесными дарами. С ранней весны и до поздней осени, как по расписанию, каждое утро отправлялась она бродить по окрестностям, собирая грибы, ягоды, травы, почки, коренья… И стала ощущать она, что хвори, появившиеся сразу после выхода на пенсию из-за многолетней работы в колхозе телятницей, куда-то улетучились. И не тяжело ей стало 5-6 километров нести тяжёлую, ведра на полтора-два, корзину с грибами, набрать и взвалить на плечо мешок орехов или смолистых еловых шишек. Ноги перестали отекать, а одышки как не бывало. а ведь девятый десяток годков пошёл.
Из всего хозяйства кошка, старая, лет пятнадцати, и курочка, невесть откуда прибежавшая сама позапрошлой весной. Прибежала, да так и прижилась. Грибов бабуля насаливала и насушивала за лето столько, что хватило бы на роту солдат. Но стоят эти запасы годами. Сама она ест мало. Много ли старой надо? Из одежды донашивает то, что с молодости осталось.
Когда поведала она мне свою житейскую историю, слёзно-наслёзно просила бабулька никому про неё не рассказывать. Потому что складывается пенсия в сундук, а слышала она, ездят по округе злые люди и грабят одиноких старушек. Вот поэтому ни фамилии, ни деревни я не указываю. Обещал ведь. Единственная мысль гложет голову: сколько их, таких стариков-старушек по России-матушке? Переживших войну, в тылу ковавших Победу, получивших похоронки на своих мужей, растивших детей, потом разлетевшихся из родного гнезда. Сколько их таких, в одиночестве доживающих свой век? Не ждущих помощи от властей, соседей, не обивающих пороги кабинетов и канцелярий? Таких, которые надеются лишь на свои собственные силы. Свои мозолистые руки, свою светлую, не затронутую склерозом голову. Всю жизнь они недоедали, недопивали. Отдавали всё самое дорогое родной стране, власти — лишь бы войны не было.
И вот скорбная весть пришла намедни. Бабушки не стало.
Вечная память ей!
