«Кабанчик» на шуйской сцене
Не жалуют в последнее время здешних театралов обилием спектаклей на сцене ГДК. И вот, свершилось.
Кинешемский драматический театр им. А. Н. Островского представил на суд шуйской публики спектакль «Кабанчик» по пьесе Виктора Розова в постановке Геннадия Карпова. В зале почти аншлаг. Из-за кулис на авансцену выходит человек в противогазе, плаще и с метлой в руках. Подметает авансцену, спускается в зрительный зал… Зрители в недоумении. Новая находка режиссёра? Гипотетический намёк? Эзопов язык?
Но вот ещё при нераскрытом занавесе звучат слова из зала суда о том, что именем Российской федеративной социалистической республики такой-то приговаривается… Чувствую, пропущено слово «советской». Вскоре поймал себя на мысли, что вместо нормального созерцания сценического действа, я ищу «косяки». А их, как мне показалось, было предостаточно. Китайские жилеты с кучей карманов на молниях никто в СССР не носил, да и футболки с портретом Майкла Джексона не могло быть тогда априори. Часы «Картье» тоже в те годы вряд ли смог носить простой водитель. Потом я снял с себя маску театрального критика, тем более, заядлым театралом я никогда не был, и стал просто вникать в суть происходящего. Желание под шумок покинуть зал пропало.
Мне уже начала нравиться игра актёров, пришло и понимание идейного содержания пьесы. Действие происходит в конце 70-х годов прошлого века. В его основе — история о том, как грехи отцов тяжким бременем ложатся на души детей. Отца Алексея Кашина, главного героя пьесы, за крупные хищения ожидает высшая мера наказания. Но жертвой неправедной жизни высокопоставленных родителей становится их ребенок. Алексей изолирует себя от общества и, как загнанный зверь, переживает глубокую душевную травму. Сможет ли неокрепший подросток принять правильное решение, найдёт ли он выход из лабиринта недетских проблем? Исход предсказуем.
«Кабанчик» Виктора Розова — это напоминание о том, что оружием гласности (а пьеса опубликована в перестроечный 1987 год) нужно пользоваться осторожно, ибо у публично разоблачаемых преступников имеются дети, которым бывает не по силам пережить обрушившуюся на них правду. История не пережившего семейной драмы подростка смотрится и сегодня необычайно современно. К нам, людям XXI века, века информационных технологий, к тому же века безнравственного, подлого и злого, выводы спектакля особенно применимы.
