«Скорой» нужна неотложная помощь
Об общегородских учениях, прошедших в Шуйской психиатрической больнице, «МС» уже писал. Но вернуться к разговору пришлось еще раз. Учения оголили проблемы «скорой». Об этом и многом другом мы беседуем с главным врачом Шуйской станции скорой помощи Алексеем Тереничевым.
— Алексей Иванович, начну с неприятного. Почему фельдшерская машина прибыла на место учений только через 26 минут, и по какой причине медик не смогла выполнить поставленную перед ней задачу?
— Поводами вызова «скорой» являются заболевания, а на все остальное нужен приказ департамента. Шуйская психиатрическая больница отвечала за учения. Наш фельдшер приехала, а на носилках лежит здоровый мужик. Она подумала, что тут необоснованный вызов скорой помощи. Конечно, ее поставило это в тупик.
— Предоставление автомобиля скорой помощи на учения может быть расценено как финансовое нарушение, почему?
— До 1 января 2013 года станция скорой помощи находилась под управлением города и была муниципальным учреждением здравоохранения. С 1 января 2013 года мы стали областным бюджетным учреждением здравоохранения. Теперь я нахожусь в тройном подчинении: по вопросам медицины я подотчетен департаменту здравоохранения, по вопросам имущества — департаменту имущества, а по вопросам финансирования — фонду медицинского страхования. Теперь вопросы решать сложнее. Но, несомненно, плюсы в том, что мы стали подчиняться области, есть.
— В чем вы видите отрицательные и положительные моменты?
— За оказание медицинской помощи нашей организации платит не бюджет, а фонд обязательного медицинского страхования. Теперь мои сотрудники требуют полис медицинского страхования у каждого больного. Иногда помощь оказывается и без полиса медицинского страхования, но при этом возникает проблема у нашей организации с получением денег из ФОМС. Если мы оказали медицинскую помощь человеку, не имеющему полиса обязательного медицинского страхования, то эта работа нам фондом не оплачивается. Иными словами, мы сделали ее бесплатно. Но мы вынуждены зарабатывать себе деньги на зарплату, на бензин, на запчасти к автомобилям, на содержание станции. Кстати, люди стали более ответственно относиться к вызову скорой помощи. В целом количество вызовов уменьшилось на 10% по сравнению с прошлым годом. Экстренных случаев (угроза жизни) столько же, а уменьшилось количество неотложных (обострение хронических заболеваний).
— А может быть, люди боятся вызывать «скорую», насмотревшись телепрограмм или начитавшись сообщений в интернете о платных вызовах?
— Я слышал о том, что существуют платные «скорые», но у нас платных вызовов скорой помощи нет. Повторюсь, для жителей вызов «скорой» бесплатный, за них платит страховая компания.
— Алексей Иванович, а существуют частные станции скорой помощи?
— Есть они в Москве, Санкт-Петербурге, в Белгороде, Перми. Например, в Белгороде частная скорая помощь обслуживает целый район города, выполняя муниципальный заказ. В частных «скорых» работают те же самые сотрудники, что и в областных организациях. Но на частников нагрузка меньше, а зарплата у них выше. Медики счастливы, но для многих жителей это проблема. Потому что в аптечках этих медиков нет некоторых видов лекарств, подчас жизненно необходимых. Например, наркотических средств, которые нужны больному, пострадавшему в ДТП или перенесшему инфаркт.
— Как новые стандарты здравоохранения коснулись скорой помощи?
— По моему мнению, в этих стандартах зарыто глубочайшее зло. Сейчас мы часто слышим сообщения о том, что громадные деньги уходят в здравоохранение. Я на скорой помощи не вижу громадных денег. Они идут на диспансеризацию, модернизацию, на какие-то услуги, но у муниципальных учреждений нет ни возможности, ни средств освоить эти громадные стандарты. Я знаю реальное состояние провинциальной медицины: кадры, технику — и думаю, что выполнить требования ХХI века на оборудовании ХХ века без приписок невозможно. На диспансеризацию в России выделено 23 миллиарда рублей. Спросите любого эксперта, он скажет, что от 30 до 60% будет «липа». Мне смотреть на эту структуру со стороны скорой помощи обидно — нам приписывать нечего, мы работаем по факту. Конечно, большой плюс, что в здравоохранении зарплата увеличивается по любым критериям, но у нас на «скорой» она увеличивается за счет оптимизации ресурсов.
— В организации работы скорой помощи мы отстали от наших зарубежных коллег?
— Мы ужасно отстали. Там даже скорая помощь работает по-другому.
— Как в фильмах?
— Примерно, как в фильмах. Там работа конвейерная. Мировая скорая помощь — это маленькие больницы и громадное приемное отделение. Ведь везут туда практически всех. Например, привезли тяжелобольного с травмой после ДТП или с инфарктом. Для оказания помощи выделяются минуты по таймеру и с таким больным работают одновременно 10 человек. Заболевание средней тяжести — помощь оказывается в течение 1-2 часов. При этом больного положат на койку, а койки установлены в виде ромашек, в центре которых находится аппаратура. У больного насморк, головная боль — ждать приема в зеленой зоне 5-6 часов. Альтернативы никакой. Там нет, как в России, участковых врачей, есть врачи общей практики, которые принимают по записи. Попасть к врачу-специалисту тоже можно только после приема врача общей практики и то по записи через 3-4 недели.
— Какие трудности сейчас испытывает Шуйская станция скорой помощи?
— Из 10 машин в рабочем состоянии 8. Две готовятся к списанию, три будут списываться в следующем году. Полученные в 2006 и 2007 годах автомобили в рамках нацпроекта «Здоровье» выработали свой ресурс. Чтобы поддерживать автохозяйство хотя бы из 8 машин, я должен каждый год получать 2-3 новых автомобиля. Проблема заключается в том, что в Фонде обязательного медицинского страхования оплачивают вызов, работу медиков и мелкие ремонты. Но покупку машин и дорогого оборудования фонд не оплачивает. Например, здание станции требует ремонта, на который нужно 200 тыс. руб. Необходим ремонт кровли, водосборов, гаража. И его должна оплачивать область. Мне требуются не только автомобили на замену, но и транспорт для административных дел. Когда мы были городским бюджетным учреждением, то участие в учениях и их проведении входило в наши обязанности. А сегодня нам самим приходится зарабатывать деньги на зарплату и на все остальное. И финансирования хватает только на бензин и на запчасти к автомобилям. Мы еле дышим. Или фонд должен увеличить свой тариф на содержание, или нам должен помогать бюджет. На людях экономить нельзя. Будем экономить на учениях.
