Интервью с русским американцем
Он променял американское благополучие на сомнительное будущее в России. И не разочаровался.
Егору, тогда пятнадцатилетнему воспитаннику Васильевского детского дома, привалило счастье – его вместе с младшей сестрой усыновили американцы. Ребят ждала благополучная жизнь в достатке, с определенным, успешным будущим. Летом их забрали прямо из детского лагеря. А дальше все понеслось быстро: самолет, незнакомая огромная страна, манящая разноцветными огоньками многочисленных реклам, красивые витрины, потоки шикарных машин, многонациональные толпы на широких улицах. «Честно говоря, мне не хотелось в Америку, мне и здесь было неплохо, – вспоминает Егор. – Только вот пришлось согласиться: младшая сестренка уж очень хотела жить за границей».
Начало жизни на чужбине было сложным – совершенно другие условия, незнакомый язык, вокруг чужие, нерусские, люди. Поначалу с родителями и американскими братьями и сестрами – а их было четверо – общались через переводчика, который приезжал раз в неделю. В другие же дни постоянно с собой носили словарь. Но через полгода ребята освоились, выучили английский. «Но я так и не привык к их жизни, слишком у них все просто достается. Там можешь иметь все, что пожелаешь, но чего-то, кажется, самого главного, мне не хватало», – рассказывает Егор.
Ребят определили в частную школу, где их отец работал директором. Обучение в этой школе было очень дорогостоящим, поэтому и учиться школьников заставляли чуть ли не силой. Хотя больших трудностей наш земляк в учебе не испытывал. Скорее, наоборот. Учеба там ему давалась легче. Может, потому, что уроки проходили по-иному, не как в русских школах: часто использовались компьютеры, демонстрировались фильмы, да и учителя объясняли доступнее. И Егор не подкачал, к тому же успевал подрабатывать. Вначале в компьютерном отделе магазина, затем в автомастерской – реставрировал старинные машины. «Деньги у меня всегда были, – вспоминает Егор, – там их заработать совсем несложно, работы очень много, было бы желание». Вскоре он купил себе автомобиль, времени появилось больше, да и свободы тоже.
Вот только родители вольной жизни не поддерживали – требовали отчета: куда он поехал, когда приедет. Особенно много конфликтов было по поводу курения Егора, что, в общем, понятно. Прожил в Америке мой собеседник около четырех лет, но за это время никак не мог ужиться с новой семьей. Здесь, в Васильевском, ему было гораздо проще, вольготнее. «Они меня пытались контролировать абсолютно во всем, пытались перевоспитать и даже возили к врачам, а я люблю свободу», – говорит Егор. «Но, в общем, жилось неплохо», – все же соглашается он. И даже воспоминания о прежней жизни в России в какой-то момент начали уходить на второй план.
Но как-то перед Новым годом решили ребята навестить родину, друзей. Пробыв в Шуе неделю, вернулись в Америку. «Но после этого меня так потянуло в Россию, что больше невозможно было жить на чужбине, – делится своими переживаниями Егор. – Конечно, родители меня пытались удержать, и им это на какое-то время удалось». Однако ожившие в памяти воспоминания о далекой, но такой милой сердцу России уже больше никогда не покидали Егора. И вот уже три года он на родине. С сестрой, которая осталась в Сиэтле, и американскими родителями общается по телефону. Первые полгода Егор нигде не работал – накопленные заокеанские средства позволяли ему «не заморачиваться» по поводу работы. Но потом «гулянки» надоели, он нашел себе дело, живет в съемной квартире, при этом совершенно не сожалеет о прежней жизни. Многие не понимают, как можно было променять «земной рай» на жизнь в нашей потрепанной и по-прежнему нищей стране. «Я не знаю, почему меня с такой силой тянуло сюда, в Россию, и почему я решил поменять ту жизнь. Одно знаю точно: здесь мне больше нравится. Здесь – моя страна, мой дом. И уж точно, в Америку я не вернусь».
