Ее крестили с именем Марина…
Оказавшись в одном миллиметре от верной гибели, она ждала помощи от людей, но спас ее Бог.
В прошлом номере «МС» мы сообщали своим читателям о разбойном нападении в центре города, о том, как на женщину напал вооруженный ножом грабитель и как студент ШГПУ поймал злоумышленника и передал его в руки полиции. Сосредоточив все свое внимание на герое дня — Максиме Зеленине, мы намеренно упустили из вида жертву разбойного нападения — 49‑летнюю женщину, понимая, что ей в то время было не до интервью. Сейчас, когда пережитый ею кошмар в прошлом, мы возвращаемся к этой теме. И не только для того, чтобы донести до читателя не выясненные по горячим следам подробности разбойного нападения. Наша цель — понять, насколько мы защищены в родном городе и насколько можем положиться друг на друга.
Итак, 19 апреля, тихий переулок частного сектора в районе улиц Зинаиды Касаткиной и Садовой. Марина, назовем пострадавшую женщину этим именем, вышла от своей матери и привычным, хорошо знакомым маршрутом, вдоль ограды Городского парка, направилась домой. Сегодня мама, пожилая больная женщина, которую Марина три года назад буквально вытащила с того света и которую теперь кормит, обстирывает, а еще дважды в день делает перевязки, задержала ее подольше, а муж, что случается редко, не смог встретить. Впрочем, опасаться Марине было нечего — родная Садовая исхожена вдоль и поперек, кругом дома, освещенные окна выходят на все стороны света, в парке слышен гвалт молодых людей, да и на улице еще совсем светло. Неудивительно, что когда Марина услышала быстрые шаги позади себя, она не испугалась, а сделала шаг в сторону, пропуская прохожего. Спешит человек домой, к родным, а может, с реки возвращается, там сейчас многие на разлив любуются. И в это мгновение незнакомец набросился на нее сзади, зажал рукой глаза и рот, а другой резко дернул сумку. Марина отчаянно сжала руку — ведь в сумке все, чем она богата: документы, карточки, рецепты на лекарства, две мизерные зарплаты, ее и мужа Алеши, а главное, крестильная икона ее покровительницы и постоянной спутницы св. Марины. Сколько продолжалась борьба, она не помнит. Помнит только, что кричала, призывала на помощь, ждала, что вот-вот к ней на выручку бросятся люди, те самые, что за освещенными окнами! Но, видно, грабитель понял, что никто не отзовется, и жертва в его власти. Уже не церемонясь более, приставил к горлу Марины нож: «Жить хочешь?!». В отчаянии она хотела прокусить ему руку — ну что еще может сделать женщина! — и не смогла. Не нашла в себе силы причинить боль человеку.
— Я крестилась в 33 года — поздно, но моя семья была атеистически настроена. И когда умер папа, который меня очень-очень любил, вслед за ним — бабушка, и в этот же год погиб мой брат, боль была настолько нестерпимая, что я пришла в храм. Крестили меня в Кузнецовской церкви с православным именем Марина, а крестной матерью стала монахиня Марина, она-то и подарила мне эту икону.
Женщина бережно вынимает из сумочки святой образ как самую большую ценность. А слезы льются и льются у нее из глаз, заливая лицо и падая круглыми жемчужинками на икону. Теперь этот образ для нее особенно дорог. Как объяснила врач, всего одного-двух миллиметров не хватило лезвию, чтобы поразить сонную артерию. И тогда уже никакая «скорая» не помогла бы.
— Мужчина выхватил сумку и бросился по улице, — продолжает Марина. — А у меня кровь хлещет, и зажать рану я не могу, ведь непонятно, что пробил нож — вену или артерию. Да и руки все в грязи. Думаю, пусть уж лучше она чистая вытекает, чем я внесу инфекцию. За что мне такое, я не знаю пока, понимаю только, что скорби нам просто так не даются. Но точно знаю, что Бог меня спас.
Крик Марины все же был услышан. Но не жителями близ расположенных домов. Услышали крик Зеленины — их дом в середине улицы. Они-то и вызвали «скорую» и полицию. Сегодня о том страшном случае Марине напоминают только раны. В конце прошлой недели с них сняли швы. Есть надежда, что и больничный вот-вот закроют. Болеть ей некогда. У нее на руках мать, которая без Марининой помощи просто погибнет. И очень больная и также нуждающаяся в уходе свекровь.
А еще есть Алеша — ее запоз-далая женская любовь и самое большое в жизни счастье…
