Не бойтесь врагов, бойтесь равнодушных…
Слова эти, сказанные почти двести лет назад, и сегодня не утратили своей страшной актуальности.
Как-то в приватной беседе с одним из местных медицинских авторитетов я посетовал на чёрствость врачей по отношению к больным, на их равнодушие, на отсутствие элементарного сочувствия. «А что ты хочешь, — прозвучало в ответ, — я три десятка лет ковыряюсь в ваших болячках. За эти годы столько насмотрелся, что если каждому сочувствовать — давно бы с ума сошёл! Да и платят мне не за сочувствие, а за то, что я тебя лечу!». Столь откровенный цинизм поразил настолько, что разговор тот едва не закончился серьёзной ссорой. Я в сердцах высказал, что, скорее, помру, чем обращусь за помощью к такому врачу, как он, а в ответ услышал: «Придёшь, куда ты денешься! Я ведь ещё не самый плохой, другие не только не посочувствуют, но и вылечить-то толком не смогут!»
Вспомнить этот давний спор заставил визит в редакцию одной из наших читательниц. Случившееся с её братом настолько дико, что если бы не пакет документов, поверить во всё, что она рассказала, было бы трудно…
22 августа сего года её брат занимался обычными домашними делами. После обеда, почувствовав усталость, немного выпил и решил отдохнуть, но почувствовал себя плохо. Он не отвечал на вопросы родных, хрипел и задыхался. Несколько лет назад он перенёс геморрагический инсульт, и его состояние показалось родным похожим на то, какое было во время первого инсульта. 22 августа в 18:00 к нему в первый раз вызвали «скорую». В 18:20 в приёмном покое Шуйской ЦРБ больного встретили два врача. Уловив запах спиртного, один из медиков, даже не слушая объяснений жены, приехавшей вместе с больным, категорически отрезал: «У нас не вытрезвитель! Он совершенно здоров, ничего с ним не случится, везите домой, нечего тут место занимать, проспится и встанет!»
Второй врач, мельком взглянув на лежащего перед ними почти в бессознательном состоянии человека, не проронив ни единого слова, вышел.
Никакие просьбы и увещевания жены больного и приехавших по её звонку сыновей оказать помощь их отцу на врача не произвели никакого воздействия.
— Он не болен, а пьян, и нечего ему тут делать! — звучало в ответ. Единственное, что этот лекарь соизволил сделать — измерил артериальное давление и распорядился сделать укол, понижающий давление. По требованию родственников, он на грязном листке бумаги торопливо набросал что-то вроде справки, подтверждающей, что человек, доставленный скорой помощью в приёмный покой, здоров и в медицинской помощи не нуждается.
Больного привезли домой, а уже через час с небольшим его вновь доставили на скорой помощи все в тот же приёмный покой. На этот раз их встретил другой врач — тот, что в первый раз молча стоял рядом, а потом просто ушёл. Больного срочно поместили в реанимационное отделение, а его сестре выдали на руки целый список необходимых лекарств, которые утром нужно будет принести.
Утром, в дверях отделения её встретил всё тот же врач и, взглянув на принёсённые лекарства, сказал: «Вы знаете, а они ему уже не понадобятся, он умер».
А когда убитая сообщением женщина попыталась узнать, что же всё-таки произошло, он лишь отмахнулся, словно от назойливой мухи: «Сказано вам — умер, и всё! Всё, что нужно, в справке напишем! И так полночи с ним провозились!»
Вот и вся история. Остаётся добавить лишь, что, согласно заключению, выданному патологоанатомическим отделением, примерно за пятнадцать часов до смерти у покойного началось кровоизлияние в мозжечок. Это именно то время, когда первый раз была вызвана скорая, и когда человека можно было спасти, а его попросту выкинули из больницы, отказав в самой элементарной помощи.
Всё из той же справки следует, что до того момента, когда кровь прорвалась в желудочки мозга и состояние стало безнадёжным, у медиков было, минимум, шесть часов. Шесть часов на то, чтобы сохранить жизнь человеку, которому недавно исполнилось пятьдесят два года…
Не будем говорить о том, виновен ли врач, отказавший в помощи больному. Это дело суда. Родственники умершего намерены добиваться наказания виновного по закону, даже если для этого придётся дойти до президента России или до Страсбургского суда. Скажем лишь, что этот врач преступил главную заповедь — не быть равнодушным. Великие врачеватели древности, положившие начало всей медицине, на первое место ставили именно сочувствие, сопереживание, ибо без него успешное исцеление невозможно. И не случайно каждый молодой врач в начале своего пути приносит клятву Гиппократа. Нарушивший её — не врач, а лишь циничный ремесленник от медицины. И не дай нам Бог когда-нибудь обратиться за помощью к такому. К чему это приводит, видно из рассказанного случая.
