Экономика должна быть экономной
Советский лозунг, красовавшийся в конце 70-х-начале 80-х на улицах наших городов и сёл, стал поводом для ностальгических заметок корреспондента «МС».
В те годы пионеры, путешествующие по подъездам в поисках макулатуры, были обыденным явлением. Переработке подвергалось практически всё. Вторичными ресурсами были и битое стекло, и пластмасса, и тряпьё, и кожа. Кто не хотел помочь пионерам, сдавал вторсырье сам. Пустые бутылки из-под напитков практически не выбрасывали, особенно молочные. Стеклянная тара принималось тут же в магазине по залоговой стоимости. Молочная бутылка стоила 15 копеек, водочная (0,5л.) – 12 копеек, винная (0,7 л.) – 17 копеек. Давать бутылке вторую (третью, четвёртую и т.д.) жизнь было экономически выгодно. Теперь, при закупочной цене бутылки в несколько копеек, операция «хрусталь» стала невыгодной. Ныне же более половины всех товаров – одноразового потребления. Одноразовые станочки для бритья, ручки, упаковка, посуда и многое другое. Да! Жить стали намного богаче.
Только мы перестали задумываться, сколько деревьев можно сохранить, переработав тонну макулатуры, сколько сэкономить электроэнергии, песка, соды при производстве стеклотары и пр. В своё время, побывав в Германии и воочию увидев маленькие контейнеры в подъездах домов для пластика, стекла, бумаги и даже (!) для использованных бритвенных лезвий, я решил не выбрасывать лезвия и копить их в надежде, что скоро раздельным сбором вторичных ресурсов займутся и у нас в стране. Прошло четверть века. Уже накопилось старых лезвий почти килограмм. Куда деть всё это богатство, а высоколегированная сталь это и есть богатство, не знаю.
В нашей маленькой Шуе без проблем можно сдать цветмет и чермет. Картон и тряпьё тоже принимают. А вот бумагу (старые книги, газеты, журналы) приходится выбрасывать – их в переработку не берут. Зато нас с высоких трибун призывают экономить ресурсы: воду, газ, электроэнергию и пр. А на деле? Даже батарейки от пультика или, скажем, люминесцентные лампы приходится выбрасывать на помойку, загрязняя родную природу. А ведь потом на ее восстановление потребуются огромные деньги. Доколе мы будем жить расточительно? Вопрос такой в Шуе остается риторическим. Государство не может, а частники не хотят заниматься вторсырьем.
