Пасха нашей Победы

Неизреченным Божиим произволением праздник Победы 45‑го года оказался внутри Пасхи. И это действительно пасхальное торжество — миллионы русских солдат своею смертью попрали смерть, которую несли миру фашистские нечестивцы.

Вековая правда состоит в том, что Господь, бесконечно любящий нас и долго терпящий творимые нами беззакония, попускает несчастья людям и целым народам для вразумления. Так было и в России, где почти четверть века власть пыталась построить безбожное общество. И в обрушившихся на нашу страну жесточайших испытаниях самой страшной войны в истории человечества взвешивались духовная ценность каждого человека, всей нации в целом. Именно тогда люди, забывшие веру отцов, атеисты и даже гонители веры, начинали, как благочестивый разбойник на кресте, взывать к Богу.

Прозрение

Из воспоминаний Михаила Алексеевича Свидетелева, бывшего во время войны командиром артиллеристов: «Многие, в том числе и я, стали отдаляться от веры. Прозрел я только тогда, когда немцы разбили мою батарею на подступах к Орджоникидзе. С восемью бойцами вышел я в станицу Архонскую, где нас накормила добрая русская женщина. Она крестилась, плакала. Я смотрел на образ Христа Спасителя, находившийся среди других икон, душой ощутил Его и ужаснулся своих страшных деяний. Мне вдруг стало ясно, за какие грехи наказан Богом мой народ! За отступничество от веры, от святынь, от традиций, от всего духовно-нравственного, на чем держалась великая Русь. Подтверждением этого было и позорное отступление армии с многочисленными потерями и непомерными страданиями всего народа. Я не мог оторвать взгляда от образа Христа Спасителя, карающего и милосердного, и душу мою охватила безысходная тоска».

Гонения на веру к началу войны достигло таких масштабов, что само существование Церкви казалось проблематичным. Почти все архиереи находились в тюрьмах, лагерях, ссылках либо были убиты, замучены. Однако митрополит Сергий, местоблюститель патриаршего престола, в проповеди уже в первый день войны обратился со словами поддержки к русскому народу и призвал его на ратный подвиг во имя великой России: «Наши предки не падали духом и при худшем положении, потому что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном своем долге перед Родиной и верой, и выходили победителями. Не посрамим же их славного имени и мы — православные, родные им по плоти, и по вере… Господь дарует нам победу». В храмах стала возноситься практически та же молитва, которая была составлена в 1812 году при нашествии полчищ Наполеона и его «двунадесяти языков» армий на Русь.

Атеизм и вера

Уже в первые дни войны выяснилось, что атеизм помочь в великой скорби не может. Только вера облегчала боль, давала надежду и единение с убитым близким, а главное — помогала внести личную молитву каждого в общий молитвенный подвиг народа о спасении России. Блокадница Нина Федоровна Потрусова рассказывала: «Я комсомолка из комсомолок! А бывало, после работы забегу в храм и, как умею, помолюсь за Победу, чтобы мама была жива и чтобы все мы были живы. И успокоюсь…» Гвардии рядовой Иван Михайлович Воронов пришел к вере в Бога на передовой, в самом пекле войны. Он рассказывал: «Представьте себе: идет жестокий бой, на нашу передовую лезут, сминая все на своем пути, немецкие танки. И вот в этом кромешном аду я вдруг вижу, как наш батальонный комиссар сорвал с головы каску, рухнул на колени и стал… молиться Богу. Да-да, плача, он бормотал полузабытые с детства слова молитвы, прося у Бога, Которого он вчера еще третировал, пощады и спасения. И понял я тогда: у каждого человека в душе Бог, к Которому он когда-нибудь придет». А 3 июля люди по радио услышали знаменитое христианское и совсем не коммунистическое обращение к народу Иосифа Сталина: «Братья и сестры! К вам обращаюсь я, друзья мои!» Сталин быстро понял, что русские сражаются не за большевиков, а за свое Оте­чество, что большевистская система не выстоит под ударами армий вермахта, если не будет опираться на поддержку истинно религиозного в своей основе патриотизма русского народа.

Свечку затеплил командарм

В ноябре 41‑го года, сразу же после парада, на Красной площади был отслужен молебен и совершен крестный ход вокруг Кремля, а Владимирская икона Божией Матери пролетела на самолете над всей столицей. Уже 6 декабря, когда Церковь праздновала память святого благоверного князя Александра Невского, под ударами наших войск немцы стали панически отступать. Икона была среди наших войск и на правом берегу Волги, в Сталинграде. Немцы, несмотря на все усилия, так и не смогли перейти реку. В архивах сохранился уникальный документ, где уполномоченный по делам РПЦ сообщает о чуде, свидетелем которого были солдаты и офицеры целой войсковой части. 11 ноября 1942 года фашисты предприняли очередную попытку штурма города. Героически сражавшаяся армия Чуйкова оказалась рассеченной на три части. И вот в самый критический момент битвы бойцы одного из участков сражения увидели над Сталинградом нечто такое, что заставило их содрогнуться: в ночном небе появилось таинственное знамение, указывающее на скорую победу. Через несколько дней началась операция «Уран», завершившаяся окружением немецкой группировки. Жители левобережной Волги свидетельствовали, что с одного из военных аэродромов их села взлетел самолет с иконой Божией Матери для облета Сталинграда осенью 42‑го года. Участник Сталинградской битвы К. А. Атрашкевич рассказывал в 1943 году: «По совершенно секретному приказу Сталина в Сталинград осенью 1942 года привезли Казанскую икону Божией Матери. Однако весть о прибытии Богородицы среди войск быстро распространилась. И это подняло боевой дух в войсках. И выиграли сражение». Один из защитников Сталинграда, видевший явление Божией Матери, вспоминал: «Уверенность в победе больше не покидала. Видение Божией Матери в рост в осеннем небе Сталинграда как щит пронес сквозь всю свою жизнь на фронте». В храме Казанской иконы Божией Матери — единственном здании, уцелевшем в руинах Сталинграда, был отслужен благодарственный молебен. И первую свечу затеплил командарм Василий Иванович Чуйков, «окопный генерал», как его доброжелательно называли бойцы герои­чески сражавшейся 62‑й армии. Ему, выросшему в деревне и с детства ходившему в храм, не надо было объяснять, чьей милостью была одержана победа в этой беспримерной битве.

«В том бою мы остались живы…»

Рассказывает Вера Ивановна Кравченко: «Во время боев за Великие Луки мне встретился командир той части, оборонявшей город, которая взаимодействовала с нашим партизанским отрядом Петрова. Он спросил у меня, где ближайшая церковь. Я ответила, что здесь недалеко есть Успенская церковь. Офицер скомандовал: «Веди меня немедленно туда!» Мы пришли, позвали священника. Командир части при мне ему говорит: «Батюшка, мне надо крестить своих солдат и благословить в бой. Справишься? Дело срочное, немцы наседают». Священник ненадолго задумался и говорит: «Что просишь, сделаю, только дай мне время. Я должен подготовиться, и всех сразу пусть командиры не приводят, подели людей на группы». Так и сделали. С разрешения командира 179‑й стрелковой дивизии полковника Гвоздева Николая Григорьевича несколько дней поротно шли в ту церковь солдаты. Крещеные солдаты и офицеры принимали причастие, батюшка благословлял, надевал крестики на тех, у кого их не было, кто изъявлял желание, тех тут же крестил. Священник служил молебен, молился господу о даровании победы воинам над врагом…» С одним из этих солдат Вера Ивановна встретилась позже, когда она с подругой, медсестрой санитарного поезда, несла на носилках раненого солдата. Боец узнал ее и напомнил, что видел ее на молебне в Успенской церкви. После этого сказал: «А знаете, в том бою, что был после молебна, все остались живы…»

Конец «безбожной пятилетке»

После Сталинграда в стране была свернута антирелигиозная пропаганда. Закончили свою жизнь журналы «Безбожник» и «Антирелигиозник», издававшиеся с 20‑х годов. Открылось 22 тысячи храмов. Священнослужителей выпускали из тюрем и лагерей. Россия молилась. Пришло время возвращения веры на Русскую землю, как и предсказывали наши святые. Массовое открытие церквей по инициативе людей происходило и на оккупированной территории. В бюллетене полиции безопасности и СД в сентябре 42‑го года говорилось: «Церкви переполнены. Священники имеют так много дел, что едва справляются, число причастников и детей, которых крестят, поразительно большое. Верующие с усердием заботятся о ремонте и убранстве своих церквей. Священные предметы, которые во время ограбления церквей большевиками были спасены, снова возвращаются в церковь. Во всех приходах создаются церковные хоры. Родители охотно доверяют своих детей священникам для религиозного образования».

Возрождая православие, Сталин одновременно возрождал и главную его составляющую — патриотизм, преемственность поколений и единство тысячелетней истории. Вновь зазвучали имена Александра Невского, Дмитрия Донского, Суворова, Кутузова. Были учреждены ордена имени этих полководцев. Открылось около сорока Суворовских и Нахимовских училищ типа старых кадетских корпусов. Военнослужащим разрешили носить Георгиевские кресты, полученные в Первую мировую войну. Был издан приказ о введении новой формы и золотых царских погон, отмененных еще со времен революции. В 42‑м году был ликвидирован институт комиссаров. Создан новый гимн, и теперь взамен «Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов…» стали петь: «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки Великая Русь». И, наконец, был ликвидирован Коминтерн — «штаб мировой революции». Сообщение о роспуске Коминтерна стало большой неожиданностью для деятелей мирового коммунистического движения, привыкших жить на иждивении российских тружеников.

Мистические совпадения

Великая Отечественная война началась в день Всех Святых, в Земле Российской просиявших. Блокада Ленинграда была прорвана в Крещенский сочельник и полностью снята в день отдания Богоявления. Воистину это было отдание Крещения огнем, холодом и кровью. Капитуляция немцев в Рейнсе была подписана 6 мая 1945 года, на день Георгия Победоносца, и всего через три дня, в ночь с 8 на 9 мая, в светлые пасхальные дни, была подписана капитуляция в Потсдаме. Неизреченным Божиим произволением праздник Победы оказался внутри Пасхи. Потому что это действительно пасхальное торжество: «Смертию смерть поправ». Миллионы наших солдат, миллионы страдальцев в оккупации и конц­лагерях своею смертью попрали ту смерть, которую несли нам фашистские нечестивцы. В этом году юбилейное 9 Мая выпало на последнее пасхальное воскресенье, на неделю о слепом. И это тоже значимо. Наше общество слепо, больно болезнью потребительства, наживы, слепого подражания западным образцам. И дай Бог, чтобы мы прозрели и излечились, чтобы увидели великий духовный смысл Победы, тот смысл, который видели наши великие старцы. Вот что говорил прошедший всю войну о. Кирилл (Павлов): «В один воскресный день в Тамбове открыли единственный храм. Собор весь был голый, одни стены… Народу — битком. Священник, отец Иоанн, который стал впоследствии епископом Иннокентием Калининским, такую проникновенную проповедь произнес, что все, сколько было в храме народа, — навзрыд плакали. Это был сплошной вопль…» Вот какое было покаяние во время войны, и непонимание этого страшно. Дай Бог, чтобы наше общество, наконец, прозрело. И чтобы для прозрения не потребовался нам очередной бич Божий.

От 13 Мая 2010 года Подготовила Галина АЛЕКСЕЕВА