Помнит Вена, помнят Альпы и Дунай…
Это о нём. О солдате Великой Отечественной Александре Яковлевиче Роганове, нашем земляке, воине-артиллеристе 104‑й Гвардейской ордена Кутузова II степени стрелковой дивизии 38‑го Гвардейского Венского корпуса
С начала войны он точил корпуса мин для миномётов на заводе Фрунзе, заменив у станка ушедших на фронт взрослых рабочих, и ходил в военкомат с просьбой отпустить его на фронт бить фашистов. В июле 43-го он получил повестку, и мирная жизнь закончилась…
Попасть в «яблочко»
Сборы, проводы, заплаканное лицо матери во дворе военкомата, и вот он уже в Казани, где его и других таких же стриженных наголо новобранцев учат копать окопы полного профиля, бросать гранату, разбирать и собирать винтовку и без промаха, с первого выстрела поражать цель. Он — будущий снайпер. Совсем скоро он научился ловить центр мишени в перекрестье оптического прицела и без рывка нажимать курок. Каждый раз вместо мишени представлял он себе притаившегося врага в сером мундире с закатанными до локтя рукавами, с автоматом на груди – такого, какими рисовали фашистов в газетах и боевых листках. И пули его все чаще ложились в «яблочко».
«Три шага вперед!»
В тот день он проштрафился. Двое солдат из роты ушли в самоволку, а он, помощник дежурного, покрывал их отлучку. В результате и он, и самовольщики оказались на «губе». Впрочем, сидеть под арестом им пришлось недолго. Приехали «покупатели» – представители воинских частей, прибывшие с фронта за новобранцами. В самый последний момент ротный вспомнил про своих «штрафников» и приказал встать в строй и им. Александр в спешке, кое-как натянув на босые ноги ботинки, схватил в охапку шинель, обмотки и в таком виде предстал перед «покупателем».
— Это что ещё за пугало? — пряча улыбку и стараясь казаться строгим, кивнул в его сторону лейтенант с голубыми петлицами летчика на гимнастёрке. Выслушал объяснение взводного и кивнул. — Ладно, беру. Три шага вперёд!
В полной боевой готовности
Торопливые сборы — и снова теплушка. Он смотрел в полуоткрытую дверь вагона, пытаясь по названиям станций угадать, на какой фронт их везут. Каково же было его удивление, когда их выгрузили в Тейкове, совсем недалеко от дома. Но вернуться домой бойцу из Шуи суждено было только через шесть с половиной лет. А пока его ждали землянки в лесу и ежедневные, выматывающие тренировки. Сначала на земле, потом на самодельной вышке, потом первые прыжки из корзины, подвешенной к «колбасе» аэростата. Так Александр Роганов стал десантником. Командирами отделений и старшинами у десантников были «сталинградцы» из дивизии Родимцева. Их остались единицы, и теперь они учили бить врага вчерашних мальчишек, надевших солдатские шинели. Новобранцев готовили к боям в тылу, к партизанской войне. Ориентироваться на местности, определять время и направление по звёздам, быть невидимыми в лесу и на ровном, открытом поле, одинаково хорошо владеть своим и трофейным автоматом, ножом, гранатой — словом, почти так же, как сегодня готовят элитный спецназ. Когда в активе у мальчишек оказалось по десять прыжков с полной экипировкой в условиях, приближенных к боевым, их строго секретно перебросили на Калининский фронт, под Андреаполь — маленький городишко, затерявшийся среди тверских лесов и болот. Это было время, когда большую группировку немцев заперли в Демянском котле, и в районе Великих Лук шли тяжелые бои с рвущимися из окружения фашистскими дивизиями. Именно туда, в леса под Великими Луками, и готовились выбросить десантников, среди которых был Александр Роганов. Несколько дней они в полной боевой готовности ждали команды на взлётной полосе, рядом с самолётами. Первую группу десантников, выброшенную на партизанские костры, встретили пулемётные очереди власовцев. Отряд партизан был уничтожен, а на месте приземления десантников ждала засада. Пилоты одного из самолётов, с которых выбрасывалась первая группа, увидели бой на земле и сообщили об этом на базу. Операция была остановлена, но из первой группы десантников в живых не осталось никого...
Ты да я, да мы с тобой…
А в начале сорок пятого молодых солдат неожиданно переодели в пехотную форму, самолётом перебросили под Будапешт и направили учиться на командиров миномётных расчётов, чтобы пополнить части 104-й гвардейской стрелковой дивизии, которая в боях под Будапештом потеряла больше половины личного состава. В полку, в который их направили, после боёв в пригородах Будапешта осталось меньше двухсот человек. Были роты, насчитывавшие всего по пятнадцать-двадцать бойцов. «Какой ещё миномёт? Где я его для вас возьму? — встретил их командир батальона. — Взводом командовать поставлю, у меня всех офицеров выбило, а миномётов нет, и не будет!»
Посоветовался Александр со своими товарищами и попросил комбата отпустить их на денёк в минометную школу. О чём говорили бойцы с начальником школы, как убеждали и уговаривали, это одним им известно, только вернулись в батальон они с полковым миномётом калибра 82 миллиметра. Вот так появилась в их батальоне своя миномётная батарея. И, хотя состояла она из одного миномёта, помощь от него пехоте была немалая. Не один фашистский пулемёт заставил он замолчать. Но недолго друзьям довелось воевать вместе. В начале весны вызвали Александра в штаб батальона и сообщили о переводе в соседнюю часть наводчиком орудия. Познакомился он с сидевшим тут же командиром батареи, в которой служить придётся, и узнал, что этот старший лейтенант да ещё он — сержант Александр Роганов, и есть весь личный состав батареи. А материальная часть — единственное трофейное орудие калибра тридцать семь миллиметров да несколько ящиков снарядов к нему. Пушки в последнем бою передавили гусеницами немецкие танки, когда у батареи кончились снаряды. Тогда же погибли и все артиллеристы. Самого комбата раненого землёй засыпало, только поэтому жив остался. Примерно через неделю прислали им пополнение – одного члена расчёта, пожилого возчика, и его лошадь. Вот таким составом и воевал гвардейский расчёт.
Во вражеском тылу
Будапешт, Папа, Девечер, Санкт-Пёльтен, Вена, Яромержице, Знаймо… Древние столицы и совсем маленькие, утопающие в зелени городки. И под каждым из них навечно остались друзья-однополчане нашего земляка, воина-артиллериста 104‑й Гвардейской ордена Кутузова II степени стрелковой дивизии 38‑го Гвардейского Венского корпуса Александра Роганова. Много всего было на этом пути. Однажды поднявшиеся в контратаку немецкие автоматчики отбросили нашу пехоту почти на километр, а он и его товарищи со своей пушкой, но без единого снаряда оказались во вражеском тылу. Сами спрятались в кустах, а из их пушки отступающие немцы вытащили замок. Наша пехота снова в атаку пошла, комбат требует, чтобы они её огнём поддержали, а у них мало того, что снарядов нет, так ещё и пушка без замка. Наверное, не миновать бы им тогда трибунала, если бы кто-то из наших пехотинцев не подобрал брошенный в болоте отступающими немцами замок от их орудия…
«Победа! Войне — конец!»
День победы встретил Александр со своим расчётом у какого-то австрийского городка. Вечером накануне приказали им занять позицию на берегу канала, а на другом берегу прочно окопались немцы.
— Не повезло вам, мужики, — сочувственно сказал командир расчёта, который они меняли. — Не вздумайте днём высовываться. У них тут каждый метр из пулемётов простреливается. Глазом моргнуть не успеешь, как башку продырявит…
Окопались они, а чуть свет увидели, что, не прячась от пуль, идёт по брустверу окопа к ним офицер из соседней части. Фуражкой размахивает. «Победа! — кричит. — Всё, войне конец!» Сначала даже не поняли, о чём это он, а потом разглядели, что над немецкими позициями белый флаг висит. Да только на этом для них война не кончилась. Почти сразу перебросили их корпус в Чехословакию, где крупная фашистская группировка не признала капитуляцию и пыталась с боями прорваться на запад, чтобы сдаться союзникам. И вот там, уже в середине мая, Александр едва не погиб. Дивизия догоняла отступавших немцев, когда одну из колонн, в которой шел и расчет Александра, атаковали английские бомбардировщики. Видимо, они приняли наших солдат за отступающих немцев. С англичанами быстро связались, и налёт прекратился, но с десяток тяжёлых бомб они всё-таки успели сбросить.
Окопная правда войны
А дослуживал Александр уже в Ленинграде, в военно-топографическом училище. В сорок седьмом вернулся солдат домой, и началась другая, мирная жизнь. Та, о которой мечтал, за которую воевал в далёкой Венгрии.
Александр Яковлевич Роганов — очень скромный человек. Когда я уходил, он попросил меня рассказать о его фронтовом пути более сдержанно и как-нибудь поскромнее. Каюсь, я не сдержал обещания. Потому что уже говорил и ещё раз повторю — каждое слово воспоминаний солдат той войны сегодня на вес золота. Написаны сотни томов мемуаров генералов и маршалов Великой Отечественной, а вот окопную правду войны, её боль, грязь и кровь знают только они — рядовые солдаты, прошагавшие под огнём от Москвы и Сталинграда до Берлина и Праги. Их воспоминания — это и есть истинная, без прикрас, правда о той великой войне.
От 2 Декабря 2009 года Олег НАЗАРОВ. Фото из архива А. Я. Роганова.
