Душа родниковой чистоты
В народе не зря говорят, что «всякое может случиться: и богатый к бедному постучится».
Бытует легенда, что Анна Михайловна Красильщикова (1835 – 1902), бывшая крепостная, ставшая богатой купчихой, приезжала к своим господам в роскошной коляске, и они кланялись ей в пояс, принимая положенный оброк. Это была женщина простая, необразованная, но энергичная и талантливая. Вопреки всему она смогла поднять шестерых детей, построить громадную фабрику и превратить захудалое село на болотах – в процветающий город с ласковым названием Родники.
Милая Аннушка
Анна родилась в феврале 1835 года, в самый праздник Сретения Господня. Когда Михаил Хонин принял на руки новорожденную дочь, то подумал: «Вот Божие благословение, от нищеты избавление!» И не ошибся. Девочка росла на удивление смышлёной и трудолюбивой. Лён трепать, кудель прясть, холсты ткать – всё умела. Мать часто прихварывала, поэтому на Анне был и дом, и огород, и хлев. Все соседи любовались: «Всем девка взяла –
и красотой, и умом».
От отца Аннушка выучилась азбуке, и от души радовалась тоненьким книжицам с картинками, что он привозил из города. С любимой крёстной обошла все местные храмы и монастыри. От всего сердца полюбила церковные службы и накрепко усвоила: «Без Бога – не до порога, а с Богом – хоть за море!»
Хонины были очень бедны – безлошадные крепостные крестьяне. Однако отца семейства неслучайно прозвали «хоня», что значит «умный». С разрешения помещика Михаил начал торговать ходовой галантереей. Сначала – вразнос, а вскоре завёл и собственный ларёк в богатом селе Васильевское. Дочка была ему первой помощницей. От покупателей не было отбоя, когда вокруг разлеталось звонкое, девичье:
Тары-бары растабары, есть хорошие товары!
Не товар, а сущий клад! Разбирайте нарасхват!
Здесь, на ярмарке, её и заприметил молодой фабрикант из Родников Михаил Красильщиков. Долго не раздумывал: летом познакомились, осенью обвенчались. Пригожая да весёлая Аннушка так запала в сердце, что пошёл поперёк воли родительской, взяв крепостную.
Крутой поворот
Переехав в село Родники, Анна занялась домашним хозяйством и погрузилась в воспитание детей. Иван, Николай, Пётр, Фёдор, Аполлинария и Анфиса – были очень разными, но всегда и во всём родителям помогали.
Муж, Михаил Антонович, оказался человеком на редкость добрым, мягким и отзывчивым. Но очень слаб здоровьем: если в фабричные цеха заходил, то потом целый день откашляться не мог. Иногда его сопровождала Анна. И первым делом открывала все форточки и бралась за веник: выметать пыль и пух. Рабочие дивились: жена фабриканта, а никакой спеси.
Однако супруг болел всё чаще, и в сорок лет Анна Михайловна осталась одна. Осиротевшая фабрика разваливалась на глазах, и остатки имущества стали рвать на части алчные кредиторы. Но Красильщикова была, что называется, не робкого десятка: никогда перед трудностями не пасовала. Ещё в юности, познакомившись с предприимчивой роднёй мужа, она шепнула своему отцу: «Здесь есть на кого равняться!» И вот наступил решительный час. Теперь только от неё зависело: выстоит фамильное производство или нет.
Хозяйское око
за всем глядит
К этому времени дети уже отошли от рук: старшему – 20, младшей – 13. И Анна смогла полностью сосредоточиться на работе. Заручившись поддержкой родного брата, взяла крупный кредит и принялась наводить порядок. Перво-наперво досконально изучила текстильное производство. Это стоило неимоверных усилий: Анна Михайловна была малограмотна, читала и писала с трудом. Поэтому всему пришлось учиться: и тонкостям технологии, и бухгалтерскому учёту, и политике сбыта.
Не побоялась встать и за ткацкий станок. Ткачество испокон веков считалось женским рукоделием, и ткацкий стан был почти в каждой крестьянской избе. Но одно дело –
ручное управление, и совсем другое –
механизированное производство. Когда свёкор Анны Михайловны установил на своей фабрике первые челноки-самолёты, в цехе поднялся такой грохот, что приглашённые ткачихи заявили: «Мы не сумеем работать в таком аду!» И ушли. Пришлось хозяину набирать мужичков, посильнее да поздоровее. Теперь вровень с ткачами-силачами встала сама хозяйка. Основной проблемой был частый обрыв нити, что приводило к появлению брака. Тогда Анна Михайловна изобрела собственный способ сращивать концы – «Аннушкин узел», которым пользуются до сих пор.
Производство, доставшееся в наследство Анне Михайловне, требовало серьёзных знаний и большого опыта. Красильщиковы занимались не только выработкой, но и окраской ткани. Преимущественно в однотонный чёрный цвет. Основатель династии Григорий Красильщиков открыл уникальный секрет крашения чёрной ткани, которая не линяла при стирке и не выцветала на солнце. Эта грубое льняное полотно повсеместно шло на верхнюю одежду, и за популярность его прозвали «чёрным хлебом». Разумеется, выпускали и более тонкую мануфактуру. Хрустящий ситец – на платья и сарафаны, воздушный «зефир» – на мужские сорочки, скользящую «коломенку» – на занавески и скатерти.
С раннего утра Анна Михайловна обходила цеха, беседовала с мастерами и рабочими, вникала во все сложности и проблемы. Вездесущую хозяйку стали за глаза величать словом «Сама». «Сама» держалась просто, по-свойски, но власть из рук не выпускала и фабрику держала крепко. Благодаря её предпринимательскому таланту производство быстро набирало обороты и вскоре стало приносить стабильно высокий доход.
Чуткое сердце
и твёрдая рука
Коллектив на производстве сложился по-своему уникальным: не было ни воровства, ни пьянства. Рабочих Красильщикова набирала из своих, местных. Говорила, что «на людей невотчинного помёта положиться целиком нельзя». На фабрике главенствовал семейный подряд, трудились целыми деревнями. За каждого новичка поручалось сразу несколько старожилов. Если кого-то ловили на воровстве, то увольняли всю его семью и поручителей. А другой работы в Родниках было не найти. «Вор не против меня идёт, а против Заповеди Божией», – объясняла хозяйка свою строгость.
А вот пьяниц Красильщикова не выгоняла: жалела, уговаривала, приводила к покаянию, даже премировала за трезвость. До последнего боролась за каждую душу. Но если надежды на исправление не оставалось, то происходило неизбежное. Два раза в год, на Пасху и на Покров все рабочие получали полный расчёт и считались уволенными. При этом желанным говорили: «Приходите после праздничков поработать», что означало начало нового трудового срока. А те, кого рассчитывали молча, уходили навсегда.
Порядок на фабрике был образцовым, но без криков и брани. Сила любви и смирения делала слово хозяйки особенно властным. Однажды один рабочий-красковар допустил какую-то оплошность и при виде Красильщиковой так растерялся, что нырнул в чан с краской. Анна Михайловна ничего не сказала, а велела отмыть рабочего в бане, накормить и с миром отпустить домой – до следующей смены.
(Продолжение в следующем номере).
От 5 Апреля 2023 года Татьяна ГРУДКИНА, фото предоставлены автором.
