По кому тюрьма плачет
Подросткам дают возможность оценить последствия криминального поведения лично.
Трудные подростки из профессионального лицея № 4 побывали на экскурсии в Кохомской колонии строгого режима. Журналист «МС», сопровождавший ребят в поездке, в своем репортаже («МС» № 51 от 20 декабря 2011 года) усомнился в эффективности столь нестандартного метода воспитания детей. Были сомневающиеся среди сотрудников полиции, педагоги также высказывали на этот счет неоднозначные мнения. Много всего, в том числе несправедливого и некорректного, сказали комментаторы на сайте «МС». Досталось и журналисту, и педагогам, и даже детям.
Лечить подобное — подобным
Автора «Педагогической поэмы» Антона Семеновича Макаренко, создавшего в условиях послереволюционной России авторскую методику работы с трудными подростками, сегодня мало кто знает даже из педагогов. Выпускников педагогических вузов работать с таким контингентом не учили. А жаль. Сирот в России начала 21 века вряд ли меньше, чем после революции, ведь в 90‑х мы пережили нечто подобное17-му году. И нам программа социализации одиноких ребят нужна. Вот педагоги и вынуждены искать свои методы. Многие, в том числе преподаватель профессионального лицея № 4 Елена Станиславовна Любимова, пытаются лечить подобное подобным, заставляя склонных к правонарушениям подростков визуально оценить последствия криминального поведения. И метод этот, по словам Елены Станиславовны, дает результаты.
— У нас есть парень с судимостью, — рассказывает она, — и я видела, что поездка на «зону» оказала на него воздействие, и другие не остались равнодушными. Да, дети с любопытством туда ехали. Но когда на территории «зоны» мы увидели деда в тапочках, мальчишки были поражены: «Как же так?!» И майор, нас сопровождающий, ответил, что этот человек состарился в заключении, сроки-то большие у многих.
Впрочем, пережитый подростками шок тут же затушевался при виде чистенькой столовой, жидкокристаллического телевизора, стола для тенниса, аккуратно заправленных, «как в общаге», двухъярусных кроватей. Человека со стороны столь лестная характеристика «зоны» — «как в общаге» — способна ужаснуть, но педагоги лицея не удивлены. «Не у всех наших детей такие условия, поэтому увиденное им понравилось, оно их удивило», — объясняет реакцию подростков заместитель директора по воспитательной работе ПЛ № 4 Наталья Викторовна Гожальская, а Елена Станиславовна дополняет коллегу:
— Перед возвращением домой я кормила ребят и обратила внимание, что никто не ест. И в автобусе они ехали в полной тишине. Я не стала сразу обсуждать то, что они увидели, надо было дать им время на осознание и оценку. Но, конечно, я не рассчитывала, что поездка изменит детей в один момент, хотя и надеялась на это. Потому что нет людей, которым нечего терять, за душой даже у этих, много чего повидавших ребят есть что-то дорогое.
Слепили из того, что было
Подростки, о которых идет речь, родились в 90‑х, когда пионерской организации, худо-бедно, пусть с издержками, но формировавшей в детях понятия о том, что такое хорошо и что такое плохо, не стало. А потом исчезла из голов и сердец классическая книга, советский мультфильм заменился анимационным ужастиком западного образца, кинематограф эпохи развитого социализма уступил место мыльным операм и боевикам. Какой продукт, взращенный на таких «моральных дрожжах», страна получила на выходе? Педагоги свидетельствуют:
— Каждый третий ребенок, обучающийся в школе, нуждается в помощи дефектолога, потому что детей с проблемами обучения чтению и письму сейчас пятьдесят процентов (Н. В. Гожальская).
— Дети сегодня не читают книги. И это не наша вина, это политика государства. Интернет? У нас в лицее дети не имеют возможности выйти в интернет. Клубы для детей? А разве в городе их достаточно? Журналист описывает розовую действительность, а наши дети видели изнанку жизни. И разве можно их в этом упрекнуть?! (Е. С. Любимова).
Изнанка жизни
Родители нынешних подростков — тоже продукт эпохи перемен, разметавшей семьи в поисках заработка по городам и весям. Результат — распад родственных связей, возросший алкоголизм женщин, беспрецедентная для мирного времени смертность мужчин, невиданное ранее в таких масштабах социальное сиротство.
...С виду благополучная семья. Вот только ребенок не посещает занятия. Мама не в курсе. Выясняется, что в училище парень уходит каждое утро, но прямиком направляется к пилораме, где работает, чтобы отдать долги. Мама на вопрос классного руководителя отвечает, что сын ее — совершеннолетний, пусть что хочет, то и делает.
Есть примеры и похуже. Когда подросток ходит в дырявых кроссовках, которые приклеиваются на морозе. Или когда бросает училище, потому что нет одежды. А некоторые, сидя на уроках, думают о еде, потому что дома их недокармливают. Есть и такие, которые ходят в лицей, чтобы не пропустить бесплатный обед. Или с Победы в лицей шагают на своих двоих в любую погоду, потому что денег на проезд нет.
Продукт, который получило общество
Из пятнадцати подростков, отправившихся в Кохомскую колонию, семеро — с проблемами: судимость, алкоголизм, нарушения психики. У многих за плечами — сиротство, и каждый из этих ребят несчастен по-своему. У одного умерли родители после лишения их прав на ребенка. Мать другого несовершеннолетнего села в тюрьму за неуплату алиментов, а отца своего подросток никогда не видел. У третьего ребенка спился отец, умерла мать. Есть мальчик, пришедший в лицей беспробудно пьющим — он рожден от алкоголиков. И если две недели неимоверными усилиями со стороны педагогов он держится, не впадая в запой, это уже победа для них и для него.
— Ребенок прибыл к нам из детского дома, — рассказывает Елена Станиславовна. — Когда он пил, в детдом вызывали наряд милиции, потому что в состоянии алкогольного опьянения он крушил все на своем пути. Но мы все, что о нем знали, перечеркнули, и начали с чистого листа. Результат? Судите сами. Прихожу в общежитие будить его, а он подглядывает из-под одеяла — ждет меня. Семнадцать лет парню… Вы не представляете, как эти дети реагируют на малейшее внимание. Ведь им заботы так всегда не хватало! Вот мы по маковому зернышку и наскребаем что-то доброе. А он не может не пить, не может! Его собственная мама к выпивке приучала. Иной раз думаешь: от него пахнет, с ним разговаривать не хочется, а подойдешь и скажешь: так ведь нельзя, дорогой, и знаете, иногда этих слов бывает достаточно, какое-то время он держится. Да, завтра он накосячит, но на сегодня его хватит. И слава Богу!
Мамы всякие нужны!
Е. С. Любимова в свое время, после окончания Шуйского педагогического, работала в инспекции по делам несовершеннолетних. Среди ее обязанностей самым сложным было изъятие детей из семей в детские дома.
— Дом, из которого мы изымали ребенка, — вспоминает Елена Станиславовна, — был без одной стены — ее сожгли в печке, потому что дров не было, и денег не было, чтобы их купить. Ни света, ни газа — все было отключено за неуплату. Дверь занавешена каким-то одеялом, в углу куча тряпья. И вот из этой кучи ребенка вытаскиваешь, а он вцепляется и орет: «Мамочка!». И понимаешь, что это дите в детдоме должно жить, но с чувствами-то его детскими, что вы сделаете! Какими бы родители ни были алкоголиками, что бы дети от родителей ни испытывали, они их все равно любят, и дороже папы с мамой для ребенка никого нет!
Когда некуда больше идти…
У каждого из тех детей, которых мы называем трудными, в прошлом — сильнейшая боль, не избытая и поныне трагедия, одиночество. Для многих из ребят одиночество так и останется пожизненным. Им некуда пойти ни в выходные, ни в праздники, их никто из родных не поздравит с днем рождения. У этих ребят есть только педагоги.
Вот уходит такой одинокий подросток в ночь, а утром вваливается в общагу никакой, и руки у него дрожат, и плохо ему, и выругать его, как следует, хочется. Но учитель, как самая добрая на свете мама, отпаивает его сладким чаем и радуется, что из бомжатника своего он в общежитие пришел. И это уже хорошо. Потому что в историю не попал, и потому что завтра на уроки пойдет. А вот у его однокурсника, того, который в зоне побывал с экскурсией, уроки уже будут вполне взрослые.
Через несколько дней после поездки у этого мальчика-сироты, пережившего смерть матери и проводившего отца за решетку, состоялся суд по замене условного наказания на реальное. В своем последнем слове парень попросил суд: «Не сажайте меня, дайте мне шанс, оставьте на свободе. Я готов на что угодно, только не отправляйте на «зону». Судья Ольга Гаврилова пошла навстречу подростку с условием, что он будет лечиться от пивного алкоголизма.
— И я его сразу после суда отвезла в Ивановский наркодиспансер, — говорит Елена Станиславовна. — А ведь до этого он не хотел лечиться ни под каким предлогом!
Неужели удалось достучаться?..
