Николай Рубилов: «К богатству слова, как к ручью, припасть»
Шуйскому поэту-лирику, баснописцу 25 ноября исполнилось 60 лет.
О Николае Николаевиче Рубилове, как о литераторе, можно сказать: «Оригинален — ибо мыслит, а чувствует сильно и глубоко». На литературной странице еженедельника «Местный спрос» читатель всегда найдет либо иронию, либо самоиронию, либо басню, либо тонкое лирическое стихотворение поэта. Его поэтическая муза имеет особо отличное от нынешних авторских переживаний «необщее выражение». Н. Н. Рубилов — поэт классических традиций.
Он родился и вырос в Шуе. Окончил среднюю школу № 2, затем Шуйское медицинское училище. Работал четыре года фельдшером в селе, именно здесь Николай Николаевич навсегда полюбил неброскую красоту родного края, узнал цену крестьянского труда. Поэтическим творчеством Николай Рубилов «охвачен» с 1995 года. Умен, начитан. А еще он обладает умением чисто по-русски смотреть на вещи и схватывать их смешную сторону и отражать ее в меткой иронии или басне.
Шуйский баснописец посвящает свои произведения проблеме соотношения личности и среды, разоблачает чиновничье чванство, безделье, лицемерие, осуждает лень, пассивность, предательство, бесчестие, зависть, жестокость, цинизм, равнодушие, хамство. Язык басен Рубилова выразителен и образен. Автор пытается создать широкую картину современной общественной жизни. Басни Николая Николаевича злободневны: они помогают изживать недостатки людей, воспитывают молодое поколение. Лирика поэта светлая, мягкая, живая. Почитатели творчества поэта, коллектив литобъединения «Родник», редакция газеты «Местный спрос» от всего сердца поздравляют Н. Н. Рубилова с юбилеем, желают доброго здоровья и новых творческих свершений, находок.
Санта Лючия
Никогда в Венеции я не был.
Но глаза закрою: вот она!
Там совсем-совсем другое небо,
Там меж улиц плещется волна.
Вот сажусь я в лодку к гондольеру,
Вот он оттолкнул её веслом
И запел...Наверно, хабанеру?
Нет? – Ну, значит, выясню потом.
И ведь как выводит! Сердце млеет.
Не совсем, быть может, без причины,
Стал я подпевать, уж как умею:
Санта Лючия, Санта Лючия!
Небо надо мною голубое,
Исполненье слышал и получше я...
Но вот что вдруг сделалось со мною? -
Санта Лючия, Санта Лючия!
Проплываем прямо под балконами,
Всё скрипит, скрипит весла уключина,
Дамы все мне кажутся мадоннами,
Санта Лючия, Санта Лючия!
Нет лишь той, что душу мне измучила...
Может, подберу к ней всё же ключик я?
Ну, зачем искать ей где-то лучшего? –
Санта Лючия, Санта Лючия...
Время
Что можно увидеть
За зимним окном?
Можно увидеть только одно:
Как тихо, бесследно
И босиком
Призраком Время уходит...
Оно, солдатом покинувшим
Вверенный пост,
К дому решившим
Добраться до звёзд,
Бросая патроны, оружье,
И вот, почуяв свободу,
Тихонько поёт:
О том, как пустило оно
Под топор надежды
И замки иллюзий на слом...
И вздохом немой
Обозначив укор, спрошу:
А что с нами будет потом?
И, может, ответит,
Потупивши взгляд:
«Ваш век-волкодав
Уже вывел щенят».
Всадница
Посадкой гордою пленяя,
Перечеркнув унылость будней,
Воображенье поражая
Картиною нездешней, чудной,
В седло как будто бы влитая,
Со стеком, в чёрной амазонке,
На аргамаке восседая,
Промчались вы подково-звонко...
Ваш конь косил лиловым глазом,
Ловя все знаки восхищенья,
Тряся уздечкой раз за разом,
Послушный жестам управленья!
Гордясь собою и хозяйкой,
Он изредка, ненарочито,
Как будто помня о нагайке,
Вдруг ржал победно басовито...
Так я увидел летом этим,
Воображенье поощряя,
Вас на своём велосипеде,
А почему – теперь не знаю.
Швея
В окне, словно картинной раме,
Она склонилась над шитьём,
Как подобает каждой даме,
Отягощенной бытиём...
На нитку ровными стежками
Нанизывает полотно,
С такими грустными глазами...
Бросай шитьё, – потом! потом!
Надень шелка, садись в карету:
Через века – назад, в Версаль!
Где острой шпагой и куплетом
Де Бержерак тогда блистал!
Опять подай к дуэлям повод,
Разбей пять-шесть сердец опять:
Ведь ты прекрасна. Этот довод
Никак нельзя опровергать!
Наутро можешь возвратиться,
Я эту тайну сберегу –
Никто тебя не спохватится,
Опять возьмёшься за иглу...
И я, коль буду снова рядом,
Спеша куда-то по делам,
С тобою обменяюсь взглядом
И подмигну: шерше ля фам!
Лиса в курятнике
Лису подежурить — где б думали вы? –
Не надо напрасно ломать головы:
Просили дежурить в курятнике –
Есть, видно, на свете «романтики»:
— Ответственность есть, это точно,
Но мы тебе верим заочно!
Дежурит Лисица, но всё же
Ей душу сомнение гложет:
А вдруг не её прегрешенья
Выдвинут ей в обвиненье?
Коль Волк или Хорь здесь объявятся,
Да разве она оправдается?
Не брать же на душу чужого греха,
И быть без вины виноватой?!
Лиса оглянулась вокруг воровато
И тотчас в кошёлку себе — петуха,
Для ровного счёта — хохлаток,
Видать, любит в счёте порядок!
С приятной истомой в желудке
Лиса отдежурила сутки.
И ложного чувства вины у ней нет,
Зато каждый день есть обильный обед…
Вольготно лисицам в курятнике,
Пока есть на свете «романтики».
Волк на маскараде
Объявлен маскарад в лесу!
Осла личину на носу
Пристроил Волк, предупредив, —
Тот, кто его «узнает», серьёзно пострадает.
Никто его «не узнавал»,
И часто кто-то вопрошал:
«Кто под ослиной маской
Кружится в общей пляске?»
«Да лев, наверное», — звучал
Ответ нарочно громкий:
Всяк дипломат стал тонкий,
Оберегая холку. Приятно было Волку.
Но и, когда он маску снял,
Его никто не узнавал!
Смутило это Волка, и он поймал Зайчонку:
— Косой, а ты меня узнал?
— Само собой, — тот отвечал, —
С хвостом и серый. Ещё кто ж?
— Неужто я с ослом так схож?
И у кого бы ни спрашивал он:
Будь то Лисица, Барсук или Слон -
В Волке все только Осла узнавали!
«Волк я!» — кричал он, но все хохотали!
Так продолжалось не день и не два,
Кругом у Волка пошла голова!
С тем же вопросом ко Льву он пришёл:
«Может, и вправду я серый Осёл?»
Лев на сужденье такое сказал:
«Серый! Ты этого сам пожелал!
Коли ведёшь себя глупо и вздорно,
Значит, Осёл ты, и это — бесспорно.
Будут тебя за Осла принимать,
Роль не играют ни зубы, ни стать!»
От 29 Ноября 2011 года Тамара КАРАУЛОВА, руководитель литературного объединения «Родник».
