Война за линией фронта
В январе 1904 года началась самая непопулярная война в истории Российской империи.
Русско-японская война 1904-1905 годов показала с одной стороны отсталость приёмов морских и наземных сражений, а с другой стороны продемонстрировала прорыв буквально ещё вчера находившейся на уровне феодализма Японии.
Сейчас мало кто задумывается о том, какую помощь армии и флоту оказывали обычные люди, жители империи. Это сторона вопроса всегда опускалась в учебниках и публикациях, сводясь в основном к конечному результату в виде восстания 1905 года. Однако на протяжении года население огромной страны активно помогало воюющим на Дальнем Востоке частям.
Почти сразу после издания Высочайшего манифеста о начале войны с Японией по Российской империи прокатился сильный патриотический подъём.
Проявился он не только в митингах и шествиях, но и отразился в реальной, материальной деятельности, а именно в благотворительности, направленной на поддержку армии и флота.
Большую роль в этом сыграла Русская Православная церковь, которая занималась не только организацией сбора пожертвований, но и сама внесла значительные суммы на помощь армии.
Например, Тамбовская епархия пожертвовала на помощь действующей армии на Дальнем Востоке 81 088 рублей с копейками.
В определении Святейшего Синода от 28.02.1904 года было постановлено перевести в распоряжение Главного Управления Российского общества Красного Креста на санитарные нужды около 100 тыс. рублей.
Конечно, не оставалось в стороне и мирное население. Особенно проявили себя женщины, причём из разных слоёв общества, последовав призыву Великой княгини Елизаветы Фёдоровны, занимавшейся активно благотворительностью и до войны. В составе Екатеринбургского комитета Красного Креста заметную роль играли представители Горного ведомства и члены их семей, а также выходцы из других привилегированных групп населения. Среди учредителей была жена управляющего Верх-Исетским горным округом А.П. Котляревская, а председателем была Лидия Ивановна Фадеева.
На призыв к пожертвованию откликнулась сначала Москва, а потом и вся страна.
Так, жительница города Спасска Наталья Ивановна Сатина безвозмездно представила свой дом под лазарет Красного Креста на 15 человек нижних чинов и 5 человек офицеров. Последние, при всём прочем, ещё и находились на полном попечении владелицы.
В отчёте губернатора уже упоминавшейся тамбовской губернии указывалось, что дворянство пожертвовало 175 тыс. рублей; земство – 160 тыс. рублей. Более 47 тыс. рублей пожертвовали городские и мещанские общества. Интересно, что крестьянские общества только Тамбовской губернии смогли выделить более 24 тыс. рублей.
Кроме того, на сумму в несколько десятков тысяч рублей были переданы полотняные и иные вещи.
Воронежская Казённая палата в отчёте за 1904 год указывала, что на сооружение военного флота, в общество Красного Креста, на нужды армии и флота, на оказание материальной помощи семьям убитых и раненых, а равно и на помощь раненым и находящимся в плену было выделено разными сословиями почти 84 тыс. рублей.
Были предприняты проекты по организации специализированных санитарных поездов, идущих с Дальнего Востока в Москву. В крупных городах открывались госпитали, организовывались курсы сестёр милосердия Красного Креста.
Не оставались в стороне и моряки действующего флота. В апреле 1905 г. командир (Н.А. Петров), офицеры и команда канонерской лодки «Храбрый» прислали с о. Крит 275 руб. 90 коп. – «на облегчение участи осиротевших от войны семей».
Однако это, конечно, не могло в полной мере восполнить потерю кормильца и стабилизировать ситуацию на фронте.
Патриотический подъём продолжался несколько месяцев, но после череды существенных и болезненных поражений, как и следовало ожидать, пошёл на спад.
Любопытно, что далее последовало не просто отсутствие поддержки, но и прямой отказ от благотворительности. Известным стало высказывание крестьянина Воронежской губернии Григория Верховых: «У меня жертвовать нечего, и у нас в этом нужда, недоимка имеется, государь открывает войну, только нас беспокоит и господ награждает, соберёт нас на войну, как червей, и там бьют нас, и всё это делается для пользы господ, а нам никакой пользы нет».
А. С. Ермолов, министр земледелия и государственных имуществ, высказывался более нейтрально, но в русле общих настроений: «Нельзя скрывать от себя, что война на Дальнем Востоке никакою популярностью среди населения не пользуется, что никакого подъёма патриотического чувства в народе нет и не было, что народ только подавлен тяжёлыми для него последствиями этой войны, и вместе с тем на него угнетающим образом действуют слухи о наших военных неудачах».
Подвёл итоги вооружённого конфликта генерал А.А. Брусилов: «Эта проигранная нами война, закончившаяся революцией 1905-1906 гг., была ужасна для наших Вооружённых сил ещё в том отношении, что мы готовились упорно к войне на Западном фронте и в то же время неосторожно играли с огнём на Дальнем Востоке, фронт которого нами совершенно не был подготовлен. Только в самое последнее перед японской войной время мы наспех сделали кое-что «на фу-фу», рассчитывая лишь попугать Японию, но отнюдь с нею не воевать».
Уже к концу 1904 – началу 1905 года поддержка общества армии и флоту снизилась очень серьёзно. Жители империи хотели славных побед и громких новостей, подобных Отечественной войне 1812 года. Увы, неподготовленность армии, откровенное игнорирование изучения опыта современных боевых действий и, конечно, пренебрежение в организации флота (хотя не столько критическое, как можно подумать, у той же Британии ситуация была гораздо хуже) привели к апатии и подъёму антиправительственных настроений. Вызывал непонимание и даже некую обиду тот факт, что русская армия и флот проигрывали одно сражение за другим, при этом Японии, которую официальная пропаганда вообще выставляла как «обезьян» (это слово прямо звучало в публичных речах и публикациях). Конечно, такой подход к противнику был далеко не самый умный. Японская империя после «Реставрации Мейдзи» отбросила пережитки самурайского сёгуната и стала быстро развиваться в русле общеевропейской и даже общезападной технологии и культуры. Уже итоги японо-китайской войны (1894-1895) показали, что Империя восходящего Солнца вышла на новый уровень. Повторимся, увы, российские военачальники не обратили на это должного внимания.
Русский народ, русское общество всегда сострадало страждущим, готово было протянуть руку помощи и поддержать воина на полях сражений. Однако постепенно нагнетающее революционное движение и откровенные ошибки правительства повлекли за собой сначала апатию, потом снижение интереса, а потом и гнев, который вылился на улице в 1905 году, во время Первой русской революции. Увы, в этом гневе утонет и потускнеет и память о подвиге русского солдата и матроса, равно как и память о сострадании народа.
