Домой возвращаются наши солдаты...
Владимир ПАТРИКЕЕВ-Шуйский
ЛитО «Подсолнух»
СМЕРТНЫЙ РУБЕЖ
Прапорщик Фомин впервые за свою короткую службу в Афгане приехал с капитаном Логиновым проверить несение службы на дальнем выносном посту в горах. Заслуг боевых у Фомина ещё не было, потому, что ни в одних боевых действиях он не участвовал. Как говорят, был необстрелянным солдатом. Дома у него остались жена с малолетним сынишкой.
Сейчас он стоял и смотрел вдаль. Там, со стороны юго-востока, заполнив горизонт, нарастая, надвигалась тёмно-сизая лавина. Это приближалась жестокая пылевая буря «афганец». Она очень скоро должна достигнуть этого места. Но вверху, как обычно, в голубом небе вовсю сияло неумолимое, ослепительное солнце.
Капитан Логинов о чём-то разговаривал с сержантом поста, и они не видели, куда пошёл Фомин. А он пошёл вдоль каменного возвышающегося выступа, решив обойти его вокруг. А за выступом находилось минное заградительное поле. Прапорщик спокойно вытер испарину пота со лба и самозабвенно ловил дыхание ещё свежего утреннего воздуха…
Он находился уже с другой стороны выступа, но даже не мог представить, что смерть сплошным кольцом окружала его, дышала ему в лицо и в спину, пытаясь сжаться на нём железной, ужасной удавкой. Ей пока ничего не удавалось. Но она терпеливо ждала своего момента.
В который раз его нога в ботинке чудом чуть не зацепила тонкую, едва приметную проволочку, слегка блеснувшую на солнце. Но Фомин этого не мог видеть, она в это мгновение находилась под ним. Остановившись, сделал глубокий, упоительный вдох. «Замечательное утро», – подумал прапорщик. Затем он не спеша прошёл по камням ещё и ещё. Проволочки-растяжки между гранатами, как гитарные струны, были повсюду. Не задеть их было просто невозможно. А прапорщик то шёл, то останавливался, упрямо обходя каменный выступ. Вдруг Фомин споткнулся и чуть не упал. Он даже чему-то хохотнул разочек себе под нос, подумав: «Вот, не научился ещё толком-то ходить по этим камням».
Ноги прапорщика всё так же неизменно поднимались над цепью коварных проволочек. Сама смерть, готовая ворваться в это утро, пронзила бы его, изрешетив сотнями острых осколков, не дав ему никакого шанса на жизнь… Но, сделав ещё один спасительный для себя шаг, преодолел первый и, наверное, не последний свой смертный рубеж. Всё ещё чему-то улыбаясь, снова глубоко вдохнул: «Замечательное утро!» Он вышел из-за выступа, не подозревая, что совершил путь по непроходимому смертельному участку. Совсем недалеко от него, побледневшие и как будто окаменелые, стояли капитан Логинов с сержантом и глядели на спокойно идущего к ним прапорщика Фомина. Фомин подошёл к ним.
Капитан Логинов обратился к нему:
– Товарищ прапорщик, а где Вы прошли?
– Вот, вокруг этого выступа.
– Так там же минное поле.
– Значит, не судьба. Рано ещё мне на тот свет, – Фомин слегка улыбнулся.
Воздух уже сильно сжимался, подул ветер и тёмная, серо-сизая подступающая лавина должна была вот-вот разразиться песчаной бурей…
Владимир ПАТРИКЕЕВ-ШУЙСКИЙ
ЛитО «Подсолнух»
АФГАНИСТАН,
ОН И СЕЙЧАС
СО МНОЙ
Афганистан, он и сейчас со мной,
Кто там погиб, ночами снова снятся.
Их кровь из ран пульсирует струёй,
А я кричу им: «Не сдавайтесь, братцы!»
Всю ночь во сне воюю в кишлаках,
И посвист пуль отчётливо я слышу.
И от свинцового дождя впотьмах –
Мурашки по спине, и будто сносит крышу.
То залегаю, то бегу вразмах,
И автомат без устали стреляет…
И взводный вновь в атаку поднимает,
И влага пересохла на губах.
Метнули «эфки» из последних сил
Мы в жар афганский, словно в топку печки…
Я просыпаюсь, но в глазах моих
Друзья, все, кто погиб, уходят в вечность.
«эфка» – эф 1-граната наступательная
АФГАН, АФГАН...
Афган, Афган – смертельная долина
Кишлачный запах плавится в пыли.
И солнце, рот пылающий разинув,
Жуёт траву с отрогов до земли.
Лишь там, где тень оазисов зелёных,
Плантации желтеющих олив,
Я вспоминал берёзы или клёны,
Прохладу рек с задумчивостью ив.
Александр
КАЛИНИН
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Уходят полки. Над притихшей рекою
Тянутся ленты бронеколонн,
И только на юге мерцает порою
Отблеском дальним чужой небосклон.
И горы молчат, тишиною объяты,
Эхо разрывов не разнесут.
Домой возвращаются наши солдаты,
Туда, где надеются, верят и ждут.
Встречает, ликуя, родная граница,
И слёзы, и радость смешались теперь.
Ах, если бы раньше приказ возвратиться,
То не было столько бы горьких потерь.
И почте тогда б не носить похоронок,
Не сжалось бы сердце при тяжких словах,
И не был бы крик так пронзительно тонок
В селениях наших и городах.
Стоит командарм, провожая колонну,
И тишина у него за спиной,
Лишь траурной лентой по небосклону
Стелется дым над афганской землёй.
СЫНАМ ОТЕЧЕСТВА
С войны вернувшиеся парни
Сегодня снова на войне.
Пылал огонь в Афганистане,
Теперь горит в своей стране.
И кто-то снова занял место,
Прильнувши к прорези в броне.
В кого он целит, неизвестно,
На той, на «вражьей стороне».
Да не в того ль, с кем вместе дрался,
В окопе горький хлеб делил,
С кем на прощанье обнимался,
Когда в разведку уходил
И называл, быть может, братом.
Абхазец он или грузин –
Судьба едина у солдата,
Афганистан на всех один.
Но вот поруганное братство
Сочится кровью всё сильней.
Мы все сегодня, как афганцы,
В стране израненной своей.
Каролина ДМИТРИЕВА
СУДЬБА
РОССИИ
Мой Сталинград.
Судьба России.
Здесь смерти равен каждый шаг.
В кромешной огненной стихии
Всё так же ярко рдеет флаг.
Здесь в пепле всё: земля и небо,
Не различить, где день, где ночь.
В зубах свинец. Он вместо хлеба.
Где силы взять ад превозмочь?
Но сквозь столбы земли и дыма,
Металлом выжженный, глухой,
Прорвался глас непобедимый:
«Не станут русские трухой!
Вперёд! За Родину! Ребята,
Не отдадим земли родной!
Ещё пусть пламенем объята,
Русь отстоим любой ценой!
Нас не сломить, не сдвинуть с пяди,
Пусть кровь ещё течёт рекой…»
Сражались не для славы ради,
Сражались мы за дом родной.
Мы бились стойко, беспощадно
За землю русскую свою,
И русский дух наш семикратно
Воспрянул в том святом бою.
Татьяна
ДЬЯЧКОВА
СЕМЕЙНЫЙ АРХИВ
(В память об отце)
Ты из вечности смотришь в прошлое,
Вспоминая последний бой.
Все смешалось за гранью возможного.
Сорок первый, июнь роковой.
Гул войны, отступление, Латвия,
Рваный дым затянул горизонт.
Расписавшись кровью солдатскою,
Бьётся насмерть Западный фронт.
Русский дух не сломить отчаянием:
«Мы прорвёмся, сержант, держись!»
Взрыв и тьма. Стук колёс, плен, Германия,
Магдебург...
И запрет на жизнь.
Как в «Судьбе человека» Шолохова,
Сила мужества выше невзгод.
Крошки хлеба делили поровну,
Свято веря в победный год.
Ты вернулся из ада, выстоял,
Твою душу Господь сохранил,
Чтоб, пройдя долгий путь до
двухтысячных,
Домечтал, досказал, долюбил.
Галина
ГОМАТИНА
СОН
Мне сегодня приснился сон,
В нём опять я стою молодая,
И в меня ты, как прежде, влюблён,
И дорожка вилась фронтовая.
Мы гуляли. Ты вдруг побежал.
Впереди даль лилась голубая.
После за руку крепко держал,
И в руках была сила мужская.
И такой я счастливой была,
Вновь к тебе прижималась я робко,
А округа цветами цвела,
И вела нас военная тропка…
Я проснулась. За окнами тихо.
Майский день.
Со слезами рассветы.
Ты на полочке в рамке стоишь,
Не дожил ты до нашей Победы.
Лидия
ЛЕВИЦКАЯ
ПАПА,
Я ПОХОЖА НА ТЕБЯ
Есть в народе некая примета:
Если дочь похожа на отца –
Будет его нежностью согрета,
Счастье ждёт её наверняка.
Папа был заботливым, надёжным,
С ним мы не грустили никогда,
Знал он много шуток всевозможных
И готовил вкусно без труда.
Как зима – катаемся на лыжах:
Ты для нас пример и образец.
Я едва-едва к горе приближусь,
Глядь: с неё уж мчится наш отец!
Ты учил быть честной и разумной
И себя в обиду не давать,
К людям относиться дружелюбно,
Трусов и лжецов распознавать.
Есть в народе некая примета.
«Жизнь на счастье
не была скупа, –
Оглянувшись, понимаю это, –
Папа, я похожа на тебя…»
