year
  1. Адрес: 155900, Ивановская область,
  2. город Шуя, улица Свердлова, дом № 6.
  3. Телефон/факс: +7 (49351) 33-100.
  4. Электронная почта: verstka@mspros.ru
  5. Издательство «Местный спрос» ©
Сейчас мы не говорим людям о Боге, а говорим Богу о людях... - «Местный спрос»

Сейчас мы не говорим людям о Боге, а говорим Богу о людях...

Накануне Дня Святителя Николая «МС» беседовал с митрополитом Никоном о возрождении Николо-Шартомской обители.

Сейчас мы не говорим людям о Боге, а говорим Богу о людях...

Сейчас мы не говорим людям о Боге, а говорим Богу о людях...

Сейчас мы не говорим людям о Боге, а говорим Богу о людях...

Сейчас мы не говорим людям о Боге, а говорим Богу о людях...

Заколоченная колокольня, берёзы на остовах разрушенных церквей, библиотека в трапезной и танцы в Преображенском храме монастыря. Таковы воспоминания жителей Введенья о том, какой встретила Свято-Николо-Шартомская обитель 1990 год. Несмотря на то, что монастырь был доведён до плачевного состоянии, на стенах храмов сохранились-таки фрагменты ликов святых, которые все эти годы заставляли местных жителей обращаться взором к небу.

В этом году Николо-Шартомский монастырь отмечает свой юбилей с момента возвращения к жизни после долгих лет богоборчества. Ровно 30 лет назад молодой монах Никон ступил на шуйскую землю, чтобы свершить невозможное. Накануне дня Святителя Николая Чудотворца «МС» побеседовал с митрополитом Астраханским и Камызякским Никоном о тяжёлом, но в то же время радостном этапе его жизни.

– Ваше высокопреосвященство, с чего же началось восстановление Николо-Шартомской обители?

– Монастырская жизнь началась с прибытия первых насельников, их было всего двое: я, тогда ещё иеродиакон Никон, и ныне почивший иеродиакон Иннокентий.

– Как вы оказались именно в селе Введеньё? Кто вас благословил на столь сложное дело – восстановление монастыря?

– До того, как я приехал в Николо-Шартомский монастырь, у меня было желание уехать в Оптину Пустынь, откуда уже пришло разрешение на приезд. Я сообщил об этом правящему архиерею, покойному владыке Амвросию, и было видно, что он опечалился. Вскоре мы поехали по округе посмотреть, какие в наших краях есть святыни. Все они были в плачевном состоянии. Это был 1990 год. В монастыре села Сергеево был тогда техникум, в Дунилове – психоневрологический интернат. Но когда мы приехали в Николо-Шартомский монастырь, он показался мне таким красивым, что я попросил у владыки благословения на восстановление этой обители. С этого момента всё и началось!

– Это была осень?

– Да. Был ноябрь, слякотно, занимался морозец. Я приобрёл вагончик, а в то время это было так сложно, ничего нельзя было достать, а тут целый вагончик! Купил его тогда за шесть тысяч. Помню, что вагончик никак не могли завезти на монастырский двор. Краном выгрузили на дорогу, потом по грязи тащили гусеничным трактором, и пока волокли, разорвали на две части. И вот, когда его всё же поставили, а дело было к ночи, я залез на фонарный столб, подключил электричество, и началась жизнь. Такая была радость! Утром проснулся – за окном морозец, всё покрыто красивым инеем, а вокруг полная разруха. Потом смотрю, идут первые насельники: пёс, его звали Тузик, и кот со сломанным хвостом.

...Позже, уже после того вагончика, удалось приобрести списанный грузовик. Всякое новое приобретение на нужды монастыря было большой радостью. Каждый день был насыщен какими-то событиями, чудесными случаями, о которых можно было бы написать целую книгу.

– Владыка, не было ли мыслей отказаться от порученного дела? Ведь в 90-е годы любое подобное предприятие означало крах…

– Когда в монастырь стали приезжать люди, начались сплошные заботы. Нужно было обеспечивать их едой, одеждой, появилась ответственность. О том, чтобы отказаться от начатого, не могло быть и речи. Нужно было обустроить храм, чтобы начинать совершать богослужения. Менее всего был разрушен Преображенский храм, в нём на Рождество и состоялось первое богослужение. Но для того чтобы служить, нужно было создать хоть какой-то источник тепла. Для восстановления печки необходим кирпич, а денег на него не было. Тогда мы пошли в село, к местным жителям, просить их дать нам по кирпичику. А позже оказалось, что это был кирпич из монастырских стен, которые разобрали после закрытия обители. Вот так, с условием, что потом мы вернём людям новый кирпич, набрали мы материал на храмовую печь. Около неё мы ютились во время богослужения. Температура в храме была 3 градуса, руки замерзали и немели так, что трудно было держать Чашу со Святыми Дарами.

– Владыка, сколько человек начинали восстанавливать монастырь?

– Сначала был я, а потом пришли братья: отец Георгий, отец Антоний, отец Иоанн. Община потихоньку росла, многие приезжали по благословению архимандрита Наума (Байбородина), духовника нашей обители, который занял значимое место в нашей жизни.

– Было ли чувство страха: а вдруг что-то не получится?

– Понятия страха у нас не было. Нас благословляли, и мы шли и делали. Вслед за нашим монастырём восстановление началось в Дунилове. Нужно было помогать и там.

– Процесс восстановления обители был крайне сложным и трудоёмким. Наверняка случались моменты, когда у вас опускались руки, когда казалось, что проблемы не решить?

– Понимаете, некогда было задумываться, оценивать, зацикливаться на той или иной проблеме. Объём работ был таков, что движение и труды не прекращались. Практически все шуйские храмы являлись подворьями монастыря, а ещё пять храмов в Иванове, детский приют. Но все возникавшие проблемы, в большинстве своём, решались чудесным образом. Помощь посылал Бог. Она приходила отовсюду. Мы обращались ко всем подряд и почти всегда получали отклик.

Самыми близкими помощниками стали Анатолий Владимирович Бахвалов, Алексей Алексеевич Хохлов, Александр Иванович Вязниковцев. Эти люди давали нам материалы, очень живо принимали участие в наших делах. Куда бы я ни пришёл с просьбой, нигде не получал отказа. И, что удивительно: мы не просто сотрудничали, не просто были в отношениях «просящий – дающий», мы стали друзьями.

– Помогали вам жители Введенья?

– Конечно, помогали. Помню, первую печь в Преображенском храме сложил Николай, дядя Коля – удивительный человек. Все помогали – кто чем мог. Кто-то просто приносил еду, и это для нас было очень важно. Но люди были разные. Некоторые ночью могли себе домой таскать кирпич, который привозили в монастырь.

– Сколько времени ушло на полное восстановление обители?

– Очень важно сказать, что нашей целью было восстановление не столько самого монастыря, сколько его подворий в городах Ивановской области, чтобы туда могли приходить верующие. Люди тянулись к Богу, к вере, но им ещё некуда было приходить, храмов не было, всё было в процессе восстановления. Люди начали искать духовной жизни после стольких безбожных лет. Вот этим, кстати, отличается начало 90-х от нынешнего времени. Поэтому тогда мы стали восстанавливать храмы сразу по всей области: в Шуе, в Юрьевце, в Плёсе, в Палехе. А сам монастырь восстанавливался очень медленно и на оставшиеся возможности. Как водится, до себя руки не доходили.

– Вы не оставляете обитель и сегодня, хотя несёте служение далеко от родного Николо-Шартомского монастыря. Но бываете часто. Какие чувства испытываете?

– Далеко, но по телефону позвонил – и стало близко. В наш век, когда летают самолёты, работает мобильная связь, расстояния сокращаются и разлука становится недолгой.

– Ваше высокопреосвященство, каков ваш путь к вере?

– Я был воспитан в православии, впитывал его с молоком матери. Конечно, в советское время сохранить веру было непросто, даже в школе нам доставалось. Но, благодаря маме, мы остались верующими людьми. Мама всегда была очень строгой в вопросах воспитания и благочестия. И до сих пор она – наш законодатель самый строжайший и куратор. Для неё я никакой не архиерей и не начальник, для неё я сын. Моя мама тоже монахиня, живёт в Сергиевом Посаде, посвящает себя храму, ходит на богослужения и молится за нас.

– Вы в семье единственный монах?

– Нет, моя сестра тоже приняла монашеский постриг и несёт послушание в Самарской области.

– Владыка, сегодня интересами верующих озаботился Президент Владимир Путин, который предложил распространить на все страны запрет на оскорбление чувств верующих. А вы встречались с оскорблениями в свой адрес как православного христианина?

– Бывают неприятные ситуации, например, в самолёте, когда видят человека в подряснике, начинают почему-то винить его во всех своих жизненных неурядицах. Но, как правило, это делают люди нетрезвые или пожилые, воспитанные в безбожное время. Удивительно, что до сих пор некоторые грозятся посадить всех попов на Соловки, сердца их настолько чёрствые, что ничто пока не может их растопить.

– Ваше высокопреосвященство, ну как же быть в подобных ситуациях? Как поступать? Может, стоит им разъяснять?

– Не нужно ничего им объяснять, это бесполезно. Сейчас свобода слова, можно говорить всё, что угодно, но за каждое слово придётся отвечать. Чтобы человек это понял, нужна рассудительность, а этому предшествует воспитание. Сегодня воспитанием никто не занимается – ни дома, ни в школе, ни в стране. Поэтому сейчас мы не говорим людям о Боге, а говорим Богу о людях, чтобы Он Сам вразумил их и привёл к пониманию своего предназначения. А предназначение человека – это жизнь вечная.

Для справки

Николо-Шартомский монастырь – один из древнейших в России, некоторые источники относят его возникновение к XIII веку.

По сохранившемуся преданию, у реки Шартомы одной благочестивой крестьянкой была обретена небольшая икона Николая Чудотворца. Недалеко от этого места и была заложена обитель Святителя Николая.

От 23 Декабря 2020 года Беседовала Анна ЧИСТЯКОВА. Фото из открытых источников.

Авторизуйтесь, чтобы оставить свой комментарий