За веру, царя и отечество

На шуйской земле сохраняется память о героях Первой мировой, воевавших с верой в Бога и в правоту своего дела.

Россия вступила в Первую мировую войну 1 августа 1914 года. Долгое время этот первый крупномасштабный военный конфликт в истории человечества, в котором погибли миллионы российских подданных, незаслуженно обходили вниманием. Официально отмечать День памяти героев Первой мировой войны мы стали только несколько лет, в 2012 году. Об этой «неизвестной», забытой войне и её участниках – наших земляках – рассказывают жители города и района.

Ирина АВЕРИНА:

– Объявление войны России жители нашего края встретили «с верою в Бога и в правоту своего дела». «Помочь обществу» – эти слова стали лейтмотивом жизни большинства граждан России в годы испытаний. Уже с первых дней начались тяжёлые бои, мы несли большие потери.

В «Прибавлениях» к «Владимирским губернским ведомостях» за 1915-1917 гг. публиковались списки убитых, раненых и без вести пропавших. Первые жертвы войны из Шуйского уезда: рядовые Егор Леонов, Семён Никитич Пряслов, Фёдор Яковлевич Карпов, старший унтер-офицер Василий Тихонович Птицын, ефрейтор Григорий Аносов, пропавший без вести 4 ноября 1914 г.

Из 1500 коек для раненых бюджетных у нас было только 200, остальные содержались на частные пожертвования. Наши земляки отправляли на фронт вязаные чулки, валенки, бязь, чугунные втулки и продовольствие. Чем не патриотизм?

Несколько лет назад на кладбище я обнаружила памятник с фотографией Морохова Антона Алексеевича, где он изображён с четырьмя Георгиевскими крестами. В областном архиве за 1890 год нашла о нём сведения: родился в д. Кстово в семье Алексея Васильевича и Евдокии Ефимовны Мороховых. Через интернет разыскала внучку героя, Наталью Валентиновну Морохову. Выяснилось, что она хранит одну из наград Антона Алексеевича – Золотой Георгиевский крест 1-й степени. Она мне и рассказала, что в семье Мороховых было трое парней: Меркурий, Антон и Афанасий, но в рекруты попал только её дедушка Антон за 6 лет до начала войны. Обучили его военному мастерству и отправили нести службу в 1-й Туркестанский армейский корпус. Через год присвоили звание старшего унтер-офицера. Начало войны он встретил командиром стрелкового взвода 41-го Сибирского полка, который входил в состав 1-го Туркестанского армейского корпуса. Корпус был направлен на фронт, участвовал во многих битвах, нёс тяжёлые потери. Ангел-хранитель и молитва матери берегли Антона. А унтер-офицер Морохов – отчаянная головушка – был храбрым воином. Награды следовали одна за другой. Орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени он был награждён за то, что, командуя взводом, удержал свой пункт обороны и отбил противника численностью не меньше роты. Георгиевский крест 3-й степени Антон получил за спасение жизни офицера. Золотой крест 2-й степени ему вручили за то, что он принял командование на себя вместо выбывших из строя офицеров. Золотым крестом 1-й степени награждён за геройское участие в Брусиловском прорыве.

Антон Морохов, наш земляк и полный георгиевский кавалер, возвратившись с войны, был вынужден через жену выменивать медали на продовольствие, а в советское время не мог рассказывать о боевых действиях даже близким. Познав славу на войне, он не испытал её на Родине. Умер в 1960 году, похоронен без солдатских почестей и, вероятно, без отпевания. А вся вина его была в том, что он не стал участвовать в гражданской войне, сочтя её братоубийственной.

…«Забытой» называют сейчас Первую мировую войну. Действительно, она осталась в тени гражданской войны. Забытыми стали и её герои. В архиве Ивановской области в 2014 году была открыта выставка архивно-исторических документов, посвящённая 100-летию со дня начала Первой мировой войны. Я выступала на презентации выставки в Ивановском областном архиве. С большим интересом меня слушали краеведы, преподаватели вузов, руководители архивов, потому что имя полного Георгиевского кавалера Морохова А. А. оказалось для всех открытием.

Владимир БАБАЙКИН:

– О Первой мировой войне в нашей стране старались лишний раз не упоминать, называя её империалистической. Вот и получилось, что погребённые на Вознесенском заречном кладбище солдаты Первой мировой оказались не только забыты, но и в прямом смысле попраны, ведь мы ходим буквально по их могилам. Для меня эта тема – не праздное любопытство. Мой дед, Ульян Фёдорович Бабайкин, награждённый Георгиевским крестом участник Первой мировой войны, тоже похоронен на Вознесенском кладбище. Ещё при жизни он рассказывал мне, что заречный погост, как в советское время называли Вознесенское кладбище, был местом упокоения участников Первой мировой войны. На заречном кладбище всегда хоронили военнослужащих, говорил дед, так что Вознесенское кладбище, в том числе, и воинское кладбище.

«В первые годы советской власти посещение могил шуйских революционеров на заречном кладбище было частью ритуала. После первомайской или ноябрьской демонстрации и митинга на Ильинской площади народ шёл к месту захоронения героев революции на Вознесенское кладбище. Произносили речи, возлагали венки и букеты цветов. Мне, как участнику Первой мировой войны, как человеку, носившему в ноге осколок австрийского снаряда, было обидно, что русским солдатам, павшим в германскую

войну, никаких воинских почестей не воздают», – вспоминал Ульян Фёдорович.

Не только дед, но и многие жители города, с которыми я общался впоследствии, рассказывали мне не только о самом существовании в Шуе братских могил солдат Первой мировой, но даже и о местах заречного кладбища, где захоронения были расположены в виде огромных валов.

Мне удалось получить и официальные доказательства того, что могилы русских солдат на заречном кладбище, действительно, были. Вот выдержка из документа, обнаруженного в Государственном архиве Ивановской области, фонд 369, опись 1, дело 2225: «п. 14. Обсудив циркулярное предложение владимирского губернатора от 21.10.1914 года за № 3658 об устройстве братских могил для умерших воинов и об увековечивании их памяти, Дума постановила: поручить Городской управе совместно со старостой Вознесенской церкви отвести на городском заречном кладбище место под братскую могилу для умерших воинов, участвовавших в настоящей войне».

Алексей УСПЕНСКИЙ:

– Мой отец, Александр Дмитриевич Успенский, родился в 1895 году, в многодетной семье сельского священника, окончил в Шуе духовное училище, затем Владимирскую духовную семинарию с отличием. Никаких льгот это не давало, но он имел право поступить в университет. Он хотел быть врачом, но шла война. Не проучился отец и 2-х месяцев, как его призвали в армию и направили в Тифлис, в школу прапорщиков. В феврале 1917 года после 6-месячных курсов ему присвоили звание подпоручика русской армии. Повидавшись с родителями, он приехал в свою воинскую часть в марте месяце, но там уже руководили полковые комитеты, а офицеры никакой роли не играли. Должности он не получил, поэтому его на пищевое довольствие не поставили. Три раза ходил с немцами брататься, последний раз задержался, от обычного маршрута отклонился, по нему стали стрелять. Больше он никуда не ходил. Мелкие стычки были, но серьёзных боевых действий уже не было. Оказавшись на фронте никому не нужным, отец к Пасхе вернулся домой к родителям. Прибыл домой с винтовкой, но её мужики утопили: не с ними же он будет воевать?

Младший брат отца – Алексей – воевал 18-летним мальчишкой на Западном фронте, попал в серьёзную переделку и погиб на территории современной Румынии. Тогда время было такое, что не принято было говорить об участии в Первой мировой войне, на это было наложено табу. Георгиевские кресты официально разрешили носить только в 1943 году, ранее за это преследовали. Правду нам долго о той войне не говорили, в фильмах всё искажали.

От 4 Августа 2020 года Подготовила Елена ДЕМЕНТЬЕВА, фото предоставлено И. Авериной, В. Бабайкиным и А. Успенским.