Я до сих пор в строю: что ещё можно пожелать?
Только того, чтобы никому не пришлось пережить тех ужасов войны, что достались нашему поколению.
Жизненный почерк ветерана
С Розой Васильевной Перловой я познакомилась в 90-е годы, когда стала работать почтальоном на Северных и обслуживать улицу, где проживает ветеран. Доброжелательная, приветливая, она всегда меня поддерживала – приобретала продукты, выписывала газету, покупала конверты. Наше общение продолжалось шестнадцать лет. Потом мне пришлось поменять место жительства и работу, и Розу Васильевну я совершенно потеряла из виду. Но судьба подарила мне новую встречу с ветераном. Я шла и переживала: не опоздала ли? Узнает ли Роза Васильевна меня? Не забыла ли за давностью лет? Опасения развеялись, когда я переступила порог знакомого дома. Конечно, здоровье у Розы Васильевны уже совсем не то, да и память подводит, но меня, своего бывшего почтальона, она узнала сразу. Благодаря подсказкам её дочери и наводящим вопросам, она смогла сосредоточиться и вспомнить о трагических событиях далёких военных лет.
Дочка соратника Фрунзе
Роза Васильевна Сабурова родилась в 1923 году в Шуе в многодетной семье. Роза была вторым ребёнком. Её мама, Евдокия Гавриловна, занималась детьми и хозяйством, а отец, Василий Николаевич Сабуров, коммунист с 1914 года, был соратником М. В. Фрунзе. Возможно, поэтому одного из своих сыновей он назвал в честь Карла Либкнехта, основателя компартии Германии, а дочь – в честь коммунистки-феминистки Розы Люксембург.
Роза окончила начальную школу № 12, а затем школу № 2, в то время восьмилетку, активно занималась комсомольской работой, была избрана комсоргом. Мечтая стать учителем начальных классов, она подала документы в педучилище, но не прошла по конкурсу. Пошла работать в комиссию по делам несовершеннолетних шить постельное бельё. В скором времени, в связи с болезнью ног, её отправили учиться на курсы бухгалтеров, и до 1942 года она работала в конторе.
На фронт? Если надо – пойду!
Роза Васильевна помнит, как в июне 1941-го приехал к ним погостить с Балтики двоюродный брат, батальонный комиссар:
– Только зашёл он в дом, – рассказывает она, – как вбегает его родственник и говорит: «Тебя срочно вызывают в военкомат!». Вернувшись от военкома, двоюродный брат сообщает, что его срочно возвращают в часть и что скоро начнётся война. Так и случилось. Брат служил на границе и своих однополчан уже не успевал догнать. Ушёл с другой частью и вскоре погиб на фронте.
Ну, а меня в 1942 году вызвали в горком комсомола и спросили: «Если вас пошлют на фронт, вы пойдёте?» – «Если надо, то пойду», – не раздумывая, ответила я. Наутро пришла повестка явиться с вещами в военный комиссариат. Сборы были недолгими. Нас, целый эшелон новобранцев, в том числе меня и мою подругу, отправили в Москву. Я ревела, когда в Москве нас с подругой разъединили. Её, как и многих наших знакомых, отправили на фронт, а мне предложили остаться в Москве. Я решила остаться.
Орден за работу на крыше
Так я и оказалась в ЦАГИ (Центральный аэрогидродинамический институт – прим. редакции), на авиационном заводе № 156 А. Н. Туполева. Завод был категории строгой секретности, на его территорию даже начальство проходило по спецпропускам. Нам их выписывал сам Туполев, а иногда и Водопьянов. Завод занимался выпуском самолётов и их ремонтом. Туполев сконструировал такой сверхскоростной истребитель, что его вражеским зениткам в небе найти не было возможности. Наше рабочее место было наверху, на крыше. На большом круге стояли два орудия – БК и один ДШК (модели пулемётов). Я была наводчицей ДШК. Стояли сильные морозы, и нам выдали тёплые сапоги и шерстяную одежду. На головах – каски, чтобы осколки от разрывов не могли нас задеть. Я пугала немцев, но сама не стреляла, так как мы не могли сбивать самолёты своим вооружением, а только сообщали координаты противника бойцам 37-миллиметровых пушек, которые и сбивали фашистов. Работали мы по 6 часов, после смены отдыхали по 6-12 часов, так как наводчиц было много. Питание у нас было нормальное, часто излишки хлеба мы отдавали подросткам, работавшим на заводе. За работу на крыше меня и наградили орденом Великой Отечественной войны II степени, но приказ о награждении был подписан уже спустя многие годы после войны, в 1985 году. Прямо на крыше я давала и первый салют в честь победы наших бойцов под Орлом. Когда фронт ушёл далеко от Москвы, и враг уже не представлял большой угрозы для столицы, меня послали на завод Дзержинского наводчицей 37-миллиметровой пушки. А немного позднее меня перевели в телефонистки. Так я и «сидела на телефоне» до конца войны. Вступила в ряды коммунистической партии и была её активным членом до самого конца, пока партия не ушла в подполье.
Девочки, война закончилась!
Кроме меня, на фронте воевали и два моих брата. Старший Николай до войны служил в Амурской флотилии. В 1941 году его с товарищами отправили защищать Москву. Он подорвался на мине, и его сильно контузило. Находился на излечении в больнице имени Боткина. Москву бомбили, и однажды в больницу тоже попала бомба, но совсем в другое крыло, не туда, где лежал брат. Так фортуна ему улыбнулась вторично. После выписки, уже в домашних условиях, Николай сам разработал руку и смог устроиться работать шофёром. Брат Карл тоже воевал, служил в части писарем.
О том, что война закончилась, мы услышали на улице Москвы от неизвестной женщины. Она подошла к нам и участливо произнесла: «Ну, всё, девочки милые, отмучились мы. Война закончилась. Вы завтра об этом услышите». Девчонки сообщили об этом старшему лейтенанту, но он им не поверил. Потом нас стали готовить к параду на Красной площади, но в последний момент передумали. Девушек, чтобы не мучить строевой подготовкой, заменили мужчины. В параде принимал участие мой брат. Он ехал на машине и смотрел в одну точку, поэтому Сталина видел мельком.
Ветеран войны и труда
Демобилизовалась я в 1945 году. Кроме ордена Великой Отечественной войны, меня наградили медалью «За победу над Германией», а также юбилейными медалями. Хотели оставить меня в Москве, но я очень скучала по дому и вернулась на родину, в Шую. Работать по своей специальности – бухгалтером, правда, на другом предприятии. Сначала в целлулоидной артели, а потом на предприятии по производству изделий из пластмасс. Была членом бюро горкома комсомола, членом ревизионной комиссии, ходила с проверкой по предприятиям. За добросовестный труд на протяжении многих лет мне было присвоено звание «Ветеран труда» и вручена медаль.
С будущим мужем, Борисом Никитичем Перловым, мы работали на одном предприятии, там и познакомились. Сначала Борис работал снабженцем, но у него было больное сердце, и он стал извозчиком. Борис был сыном известного урядника Н. Ф. Перлова. В 1950 году мы поженились. У нас родилась дочь. В 1958 году с улицы Советской мы переехали в построенный своими руками дом на улице Кирова, в котором я и живу сейчас. У меня уже две внучки и две правнучки, я имею счастье их видеть. Муж умер в 1964 году. Мои родители умерли уже после войны, отец – в 1963-м, мама потом уехала в Севастополь к младшей дочери, где в 1985 году и нашла своё последнее пристанище.
Я всё ещё нахожусь в строю, а многих моих подруг и знакомых уже нет в живых. На жизнь особо не жалуюсь, вот только стала уставать от неё, возраст берёт своё, да и военные годы сказываются на здоровье. За мной ухаживает заботливая дочь. Что ещё можно желать мне? Только того, чтобы никому больше не пришлось пережить тех ужасов войны, что достались нашему поколению.
Уходя от Розы Васильевны, я от всего сердца поблагодарила её за каждодневный жизненный подвиг. Это благодаря таким, как она, мы получили возможность родиться и жить свободно под чистым небом в нашей мирной стране. И мне очень хочется, чтобы Роза Васильевна не только дожила до своего 100-летнего юбилея, но и перешагнула этот рубеж в добром расположении духа, чтобы сохранила бодрость, здоровье, доброе расположение, незлобивость и оптимизм. Низкий поклон вам, Роза Васильевна!
