year
  1. Адрес: 155900, Ивановская область,
  2. город Шуя, улица Свердлова, дом № 6.
  3. Телефон/факс: +7 (49351) 33-100.
  4. Электронная почта: verstka@mspros.ru
  5. Издательство «Местный спрос» ©
За пучок лука чуть-чуть не посадили - «Местный спрос»

За пучок лука чуть-чуть не посадили

За пучок лука чуть-чуть не посадили

Зоя Васильевна Васильева – 1933 года рождения. Когда началась война, ей было 8 лет, поэтому она очень хорошо помнит то тяжёлое военное и послевоенное время. О том, как жилось тогда, как одевались, что ели, чем занимались, я беседую с этой словоохотливой, приятной во всех отношениях пожилой женщиной.

Зоя родилась в Шуе, в рабочей семье, где к началу войны было пятеро детей – все девочки. Зоя – четвёртая по счёту. Отец Василий Фёдорович работал в Шуйском торге сначала заведующим соляным складом, затем – заведующим магазином. Надо понимать, что значит в тридцатые годы, когда по всей стране шли массовые репрессии, быть заведующим магазином. Мама, Анастасия Дмитриевна, работала в поте лица прядильщицей на Шуйско-Тезинской фабрике.

Маленькой Зое отлично запомнился солнечный воскресный день 22 июня 1941 года. На Спасской площади (ныне площадь Ленина) собралась толпа. Из рупора-громкоговорителя, что был установлен на Шуйском главпочтамте, сурово прозвучало, что германские вой-ска атаковали границы СССР, бомбили наши города: Житомир, Киев, Минск… Так для юной Зои началось другое время, которое разделило жизнь девчонки на «до» и «после». Началась Великая Отечественная война.

1 сентября 1941 года Зоя поступила в 1 класс школы № 4, располагавшейся на Советской улице. Училась, в основном, на «тройки» и «четвёрки». Окончив 4 класса, Зоя бросила учёбу и после окончания курсов в Школе рабочей молодёжи № 3 (нынешнее здание полиции) стала работать курьером. Затем выучилась на продавца и устроилась в Турушинский магазин, в отдел тканей.

Стоять насмерть

Помнит Зоя Васильевна, как всей семьёй пошли они провожать отца на железнодорожную станцию. Это было лето сорок первого… Но полк в неразберихе той поры был ещё сформирован не до конца, и папу вернули обратно домой. Командир сказал ему: «Приходи завтра, но без детей». Всю войну был Василий Фёдорович на передовой. Как остался жив, одному Богу известно. Летом 1945 года он вернулся домой живым и здоровым. О войне отец Зои не любил вспоминать. Можно только представить, что такое пройти всю войну в пехоте. Лишь однажды, немного выпив после баньки, он рассказал, как остался жив.

Было это в жарком августе 1941 года. Немцы стремительно наступали. Наши войска отходили на новые позиции. Приказы приходили порой прямо противоположные. То стоять насмерть, то сдаваться… Кому верить? Как исполнить приказание, чтобы не попасть под трибунал, а Василий Фёдорович был уже командиром взвода? Поступил приказ (то ли настоящий, то ли фальшивый) от командования сдаться. Так как подразделение попало в окружение, солдаты попытались бросить винтовки и пошли в направлении немецких позиций. Василий Фёдорович встал перед ними, раскинул руки и сказал: «Вот я стою перед вами. Сначала расстреляйте меня, а потом сдавайтесь». Взвод был спасён. Вскоре в результате контратаки наши отбили подразделение и вывели его из окружения.

Письмо с фронта

– Снега наносило по забор,  – вспоминает Зоя Васильевна очередной эпизод из далёкого военного детства.  – У нас, девчонок, были одни валенки на всех. Одна сестра погуляет часок, потом домой на печку – греться. Идёт другая сестра на улицу. И так по очереди. Мылись в русской печи. Мама угли выгребет, мы по очереди залезаем в печь париться. Потом прыгаем в бочонок отмываться от налипшей золы. Особо запомнилось, как часами стояли у калитки, ждали почтальона. А когда почтальон вручал письмо-треугольник от отца, радости не было предела. Письмо читали всей семьёй.

– Ходили мы,  – продолжает бабушка Зоя,  – в фуфайках и ватном капоре на голове, сшитом из старья. Варежки тоже были «самошитые». Выглядели мы не лучшим образом. Чуни на ноги тоже шили сами, вату прошивали хомутинной иголкой. Бывало, раз пять уколешь пальцы до крови…

Старшая сестра окончила курсы медсестёр и работала в госпитале. Вспоминаю, как раненые на костылях приходили к нашей калитке и сидели на лавочке, ведь госпиталь был совсем рядом – там, где была школа № 18, а ныне – детский дом-школа в Берёзовой роще. Сестра, кстати, с будущим мужем в госпитале познакомилась.

Улыбка сквозь слёзы

Что в войну ели? Летом с раннего утра идём до Марьиной рощи (а жили мы на окраинной Южной улице Шуи, ныне – улица Горелова), а дальше – только колхозные поля, кругом рожь, пшеница… Идёшь по краю поля, сорвёшь тайком, чтобы никто не увидел, колосок, пожамкаешь в маленьких детских ладошках, сдуешь жмых, а зёрна – в рот. В лесу ягод наберёшь, щавеля нарвёшь – вот и сыты. Мать придёт с работы, спросит, голодны ли, а мы ей в ответ, что наелись уже. Мама лишь улыбнётся сквозь слёзы. Нравились нам поля, где росли свёкла, капуста, лук. Как-то с соседским мальчишкой-другом Юркой пошла я на поле. Сорвали пучок лука, зажали под мышкой и домой. Объездчик на лошади догнал нас, остановил, повёл в контору. Мы, не будь дураки, шли и луковицы по одной на дорогу бросали. Когда в контору нас охранник привёл, только одна луковка осталась под мышкой. Часа два нас прорабатывали, грозили уголовное дело завести и в тюрьму отправить, правда, потом всё же отпустили, наказав строго-настрого на народное добро больше не зариться. Мы дали честное пионерское слово.

Но обещание, как ни старались, не сдержали. За капустой на поле ходили, голод, как говорится, не тётка. Утащишь с поля кочан побольше да спрячешь в бурьян. А вечером, когда стемнеет, придёшь на это место, притаишься в кустах и грызёшь капусту до посинения. Ведь нести домой ворованное боязно, вдруг опять поймают.

Ели щи серые, кашу пшённую, перловку, картошку со своего огорода. Вот и весь разносол военной поры. На своём огороде, в основном, картошку сажали, морковь и свёклу. Яблони у нас на участке росли, по краям вдоль забора – малина. По осени за грибами ходили, благо лисички и сыроежки росли недалеко, прямо за лужайкой близ дома.

Лапта или гаджеты?

Конечно, мы оставались детьми. Играли. Сейчас столько дети не играют на улице, все в гаджетах. Мы же играли в лапту. «Чижик» – остроносый деревянный штырёк, да и саму лопатку для лапты выстругивали сами, чертили круг, били лаптой по «чижику». Впрочем, правила игры сегодня объяснить современным детям невероятно трудно. Я пыталась внукам растолковать, но они и с пятого раза не поняли суть игры. Кто проигрывал, давали щелбаны, как мы их тогда называли. Также прыгали через верёвку, бегали, бабушек пугали. Делали ботало. Чурку привязывали к калитке и дёргали за верёвочку. Грохот! Бабушка выбегала из дома и ругалась, мол, сейчас уши надеру, а мы прятались в картофельной ботве, наблюдали и хихикали. Вот весело было! Правда, такое испытание мы устраивали не всем подряд, а только вредным бабушкам.

Хорошо помню, как ходили на Яскинское болото. Ситами-лопатами вынимали из болотной жижи торфяную массу. Делали в специальной форме-опалубке торфяные брикеты, похожие на буханку чёрного хлеба. Сушили. Потом везли домой. Топили печку-лежанку этими торфяными брикетами. В Марьину рощу ходили собирать хворост. Вязанку взвалишь на спину и без отдыха несёшь до дома. Тяжело было. А что делать? Мама одна нас тянула. За дровами ходили в лесок через речку. Однажды лесник застукал нас и всю тележку с дровами изрубил топором.

Жизнь счастливая настала

После войны немного разжились. Корова появилась в хозяйстве, бык, поросёнок… Щи крапивные поросёнку варили, мелкую картошку и очистки.

Помню, как зарубим порося, отец всех собирал за столом пельмени лепить. Вот жизнь счастливая настала, думали мы.

В 1953 году я вышла замуж. Что творилось в Шуе, когда умер Сталин, словами не описать. Скорбили все, плакали даже мужики. Это было по-настоящему всенародное горе.

Вскоре родилась дочь. Мы работали на суконной фабрике. Я – контролёром ткани, а муж Болеслав Николаевич – сварщиком. От фабрики выделяли участки под строительство дома. Стали мы, молодая семья, строиться. Ну как строиться? Купили дом в деревне и перевезли его на выделенный участок.

Правда, потом дом на Мичуринских продали. Поехали к отцу Болеслава в Крым погостить, в Феодосию. Мне там так понравилось! Море, солнце, пляж, фрукты! Уговорила мужа переехать. Дом в Шуе продали, а на берегу Чёрного моря купили другой. Я кондуктором в автобусе работать устроилась, а муж – сварщиком в порту. Потом я окончила курсы в Симферополе и стала кинопроверщицей. После проката в клубах и Домах культуры склеивала плёнку, реставрировала. Работала и как цензор. Вырезала из фильмов, в основной массе иностранных, крамольные сцены. Разве можно было советскому кинозрителю смотреть на поднятую выше колен юбку главной героини или откровенный поцелуй молодой парочки? Про обнажённую женскую грудь я и не говорю!

Родители навестили нас, и отец уговорил вернуться. Что, мол, тут в Крыму? В средней полосе России – лес, речка, грибы, ягоды… Благодать. Так и приехали обратно. Причиной стало и то, что дом, где мы жили, принадлежал семье крымских татар, и мы боялись, что татары вернутся и выгонят нас. Другой нюанс – мне всегда хотелось жить в квартире. В это время в Шуе был бум строительства – возводились кооперативные дома. Вырученные от продажи дома в Крыму деньги внесли в кооператив. В августе 1970 года наша семья справила новоселье. Мы заселились в новую квартиру в доме на Кооперативной улице. Теперь не жалею, что с юга уехали. Что творилось в Крыму после распада СССР, сами знаете.

Жизнь прошла, можно сказать. Каков итог? Дочь, два внука, два правнука да недавно на свет ещё и правнучка появилась. Из пяти сестёр нас осталось двое – я и Тамара. Нина, Муза, Лида, а также родители наши – в сырой земле. Царствие им Небесное!

Живу – не тужу. Внукам про свою жизнь рассказываю – не верят, говорят, что не может такого быть, мол, я всё придумываю. Да, сегодня поверить в то, что такое было, трудно. Но мы всё это пережили. До сих пор мне стыдно, что не сдержала пионерского слова и воровала с сёстрами урожай с колхозного поля. Однако Бог нам судья. Возможно, без этого подспорья мы не выжили бы, и я сейчас не разговаривала бы с вами.

Бабушка всплакнула, а я тактично удалился. Да, порой судьбы людские такие исполняют пируэты, что вполне можно по этому сценарию фильм снимать.

От 7 Апреля 2020 года Владимир БАБАЙКИН, фото автора.

Авторизуйтесь, чтобы оставить свой комментарий