Скоро ли приедет «скорая»?
Заместитель главного врача Шуйской ЦРБ по СМП Алексей Тереничев расставляет точки над «и».
– Алексей Иванович, как часто шуяне набирают на телефоне заветные «03»?
– Всплеск вызовов наблюдался в конце 90-х годов, когда устанавливались стационарные телефоны. Вторая волна пошла в период появления сотовых телефонов. В 2009-2010 годах звонков было до 32 тысяч в год, в день — 80-90 звонков, а с учётом выходных — 120-130. С 2012-2013 годов количество вызовов стало постепенно уменьшаться и дошло до 68 звонков в день. А в этом году впервые за многие годы количество обращений к диспетчеру «скорой» в новогодние праздники ограничилось сотней.
– В чём вы видите причину?
– Возможно, у населения стало больше информации по лекарственным препаратам. Допустим, лечить гипертонию капельницами уже никому и в голову не придёт. Люди стали меньше обращаться в больницы, и частотность вызовов стала доходить до 68 в день.
– Какой самый частый повод для вызова?
– Сердечно-сосудистые заболевания, гипертонический криз, повышенное давление — ежедневно примерно 10-12 вызовов, 2-3 инфаркта и 2-3 инсульта. Остальные поводы — это температура, головные боли, алкогольные проблемы. И я наблюдаю тенденцию к уравниванию будних дней и праздничных. Раньше на выходные приходился пик алкогольных вызовов, теперь и на неделе такое не редкость. А вот сегодня надо учитывать и сезонные случаи — гололёд, и количество травм сразу выросло в разы.
– В каких случаях гражданин обязан вызвать бригаду, а когда он может потерпеть до утра и обратиться к терапевту?
– Уточню, что есть понятия неотложная помощь и экстренная. Скорая помощь занимается экстренными, то есть внезапными, вызовами — неожиданное нарушение сознания, дыхания, потеря движения, способности к речи, внезапно появившиеся боли. Здесь главный критерий — время. Если ситуация растянута во времени, то случай явно не экстренный.
Приведу для примера два вызова. Первый: поступил звонок от мужчины, на глазах которого человек в какой-то момент потерял сознание. Фельдшер принял вызов, предположив, что человека парализовало. Приезжает бригада. У мужчины руки-ноги двигаются, давление нормальное, пульс в норме, на боли не жалуется, только отмечает, что как будто очень сильно устали руки. Делают ЭКГ, а на плёнке – инфаркт. Второй случай: очень взволнованный женский голос настаивает на приезде медиков. Жалуется, что всё болит, ничего не помогает, но болит давно и таблетки женщина пить не стала. По приезде бригады выясняется, что надо было просто успокоить человека. То есть один повод — экстренный, другой — можно было не вызывать. Для нас критерий один: есть угроза для жизни или нет. Серьёзные заболевания скудны на симптоматику, немногословны. И наша служба существует, чтобы разобраться в этом. Задача диспетчера — в потоке информации найти симптомы угрозы, различить острую боль и хроническую, выяснить, сможет ли больной подождать, или его состояние требует обязательного присутствия скорой помощи. Подчеркну следующий аспект — где это происходит. Если дома или в лечебном учреждении, то человек априори защищён (я не имею в виду инсульты, инфаркты или когда требуется акушерское вмешательство). Значит, это неотложная ситуация. Но если с человеком что-то возникло в общественном месте, то вызов считается экстренным. Например, дорожно-транспортное происшествие.
– А какие звонки диспетчер категорически не принимает?
– Когда человек просит выполнить какие-либо назначения. У нас нет задачи лечить на дому и выполнять рекомендации лечащего врача. Выдача больничных листов — тоже не наша ситуация. Мы решаем специализированную задачу — спасение человека при угрозе его жизни или здоровью.
– Алексей Иванович, наши читатели интересуются вопросом транспортировки больного на носилках.
– Есть такое слово в наших обязанностях — «обеспечить», то есть осуществить в полной мере. Но это понятие в нашей стране существовало тогда, когда у нас были санитары. С 2013 года их сократили, и с этого момента мы стали терять кадровый ресурс.
Ведь на скорую помощь никогда нельзя было устроиться просто так, всегда существовала очередь, всегда те, кто просто «санитарил», становились фельдшерами. И это была престижная работа. За три года оптимизации, когда мы присоединились к ЦРБ, от нас ушло 45 работников. Пришло 25, но мы потеряли 20. Раньше у нас была очередь специалистов, а сейчас 20 человек не хватает. Работало семь-восемь бригад, теперь пять, а иногда и четыре. Нагрузка на бригаду возрастает. Наряду с парнями, которых становится всё меньше и меньше на скорой помощи, у нас большое количество девочек.
Но, с другой стороны, есть обязанности не только у нас, но и у граждан. И наша задача, и задача вызвавшего «скорую» гражданина — помочь донести больного. Но я скажу, что проблем-то особых нет. Люди откликаются. Хотя для транспортировки 70-килограммового больного нужно четыре человека. А есть пациенты 100-150-килограммовые, и уже вчетвером не справишься. Кстати, в деревнях и сёлах вообще такая проблема не стоит. Вся улица сходится и дружно помогает. Проблема есть в больших домах в утренние часы, когда все работают, а также летом и в выходные. Приезжаешь на вызов, поднимаешься, просишь помочь. Но наталкиваешься на удивление – люди не знают, кого попросить. Ребята, вы живёте в этом подъезде 20 лет и никого не знаете?
– У нас отзывчивые люди?
– Вы знаете, да. Я не помню, чтобы в мою практику кто-либо отказывался помочь в транспортировке больного. Обычно я говорю: вы нужны государству, стране, людям. Помогите, пожалуйста. И, как правило, не отказывают. Может, и есть где равнодушные, но не в этом городе.
– Алексей Иванович, скажите, много ли у вас студентов на практике?
– Это самый больной вопрос. Ни для кого не секрет, что есть проблемы с обучением студентов в медколледже. Руководство нашей больницы не видит перспектив обучения студентов на базе скорой помощи. Все медики «скорой» работают у нас после практики. Но мы с января вынуждены были отказаться от практики на нашей базе, потому что главный врач нашей больницы не хочет обучения студентов на базе отделения скорой медицинской помощи. И я даже знаю причину. Я знаю разницу между медсестрой и фельдшером, а она нет. За обучение студентов на базе отделения 14 ноября мне объявлен выговор. С 13 февраля у меня начался суд по поводу этого несправедливого выговора. Администрация ЦРБ не понадеялась на своих юристов, наняла в Иванове известную «адвокатшу» Сорокопуд, серебряного лауреата премии Плевако. Так что 13 марта будет очередное заседание. Если хотите насладиться красноречием дорогого адвоката, приходите.
– Почему, с вашей точки зрения, важно обучать студентов на базе станции скорой помощи?
– Подготовить фельдшера намного сложнее, чем врача. Фельдшер — не простой исполнитель, он такой же штучный товар, как и врач, а в чём-то он и лучше. Врач учится 9 лет, а фельдшер всего 4 года. У врача есть анатомический театр, вскрытие, судебно-медицинская и патологоанатомическая практики. Врача легче готовить, хотя дороже. А фельдшер должен через 4 года встать в линию и учиться у своих товарищей. Он придёт сюда и будет учиться у своего же брата-фельдшера, который старше его ненамного. Редко кому сейчас выпадает случай учиться у врача — их осталось на «скорой» слишком мало. Поэтому чем больше фельдшеры практикуются, тем лучше для нас и для пациентов. А делать из фельдшеров медицинских сестёр не получится. У них задачи разные. Фельдшер должен поставить диагноз и назначить лечение, а медицинская сестра выполняет назначение. И все неправильно поставленные диагнозы именно из-за отсутствия опыта. Может, когда-нибудь они и научатся, но когда?
Обучение на «скорой» идёт не с кафедры, не по книжкам, а от коллектива, от конференции, от обучения. В книгах это не описано. Это нюансы, которые каждый впитывает сам. Вначале прослушал, затем увидел, дальше включается шестое чувство. Должна быть линия, логическая цепочка. Поэтому фельдшеров нужно обучать на скорой помощи. Нам нужны фельдшера, и наши студенты должны обучаться на нашей базе, а не ездить на факультатив в Иваново. Да, не все придут работать на скорую помощь, но основной наш костяк — это вчерашние студенты.
– Каково, по-вашему, качество выпускаемых кадров именно в нашем колледже? Достойная смена?
– Наших шуйских ребят обучают опытные педагоги. Они учат главному. Ведь что такое образование? Это когда ты воспринимаешь знания порами. Образование — это ступенька. И задача преподавателя — обучить не просто стандартам, которые через два года уже будут устаревшими, а чтобы огонь в глазах загорелся. Чтобы у тебя было желание этому обучаться дальше. Если человек не хочет что-то делать, его не заставить. Задача обучения — зажечь этот огонёк в глазах подрастающего поколения. А просто превращать человека в автомат не получится.
