year
  1. Адрес: 155900, Ивановская область,
  2. город Шуя, улица Свердлова, дом № 6.
  3. Телефон/факс: +7 (49351) 33-100.
  4. Электронная почта: verstka@mspros.ru
  5. Издательство «Местный спрос» ©
Младший лейтенант медицинской службы - «Местный спрос»

Младший лейтенант медицинской службы

Совсем девчонкой, не успев окончить фельдшерскую школу, она ушла на фронт из маленькой Шуи, чтобы биться с врагом за большую Родину.

Младший лейтенант медицинской службы

На фото: 2-я справа в нижнем ряду Тамара Анфёрова.

В преддверии скорбной даты 22 июня и в канун Дня медицинского работника я навестил коренную шуянку, участницу Великой Отечественной войны, военного фельдшера, младшего лейтенанта медицинской службы Тамару Дмитриевну Краеву. И, хотя об этой миловидной, всегда улыбающейся женщине местные СМИ рассказали практически всё, беседуешь с ней, буквально раскрыв рот. Видимо, имеет человеческая память удивительную способность выхватывать из своих глубин, казалось бы, напрочь забытые эпизоды прошлого. Мне повезло: Тамара Дмитриевна рассказала о таких фактах своей биографии, о которых никогда до этого не упоминала. Я счёл своим долгом практически без купюр представить вам, уважаемые читатели, лично мною услышанный и записанный рассказ о себе этой необычайно интересной женщины.

Учёбы больше не будет

После окончания семилетки я поступила в Шуйскую фельдшерско-акушерскую школу (ныне Шуйский филиал Ивановского медицинского колледжа — прим. ред.). Однако закончить училище не получилось. Шла война. В марте 1942 года директор учреждения снял с учёбы студентов трёх групп, а это семьдесят человек, и объявил: «Идите домой. Учёбы больше не будет. Уколы делать вы научились, перевязки тоже, шины наложить сможете. Завтра приходите с вещами. Возьмите тёплую одежду и еды на трое суток. Вас отправляют на Ленинградский фронт». 14 марта нам, семнадцатилетним, вручили дипломы об окончании медицинского училища, и в этот же день мы запрыгнули в полуторки и выдвинулись в сторону Ленинграда. Трижды фашистские самолёты обстреливали нашу колонну, но всё-таки 17 числа добрались мы до Кобоны, что на восточном берегу Ладоги, практически без потерь.

«Дорога жизни» и… смерти

Как стемнело, отправились по «дороге жизни» в Ленинград. Середина марта, ладожский лёд уже подтаял, а за нами вереницей на короткой дистанции шли машины с продовольствием. В блокадный город везли муку, мясо и другой провиант… Мы с подружкой сидели у самого борта полуторки и видели, как идущая следом машина, из кузова которой торчали из-под брезента говяжьи полутуши и мешки, внезапно стала погружаться под проломленный лёд. Водитель успел выпрыгнуть, спаслись и двое седоков из кузова. Правда, шофёр поскользнулся и угодил в ледяную воду. Те двое его вытащили. Прошло столько лет, но эта картина так запечатлелась в памяти, как будто бы я это видела только вчера. А колонны машин, везущих навстречу из Ленинграда раненых, измождённых голодом детей, и особенно тела замёрзших и умерших прямо на льду эвакуировавшихся самостоятельно блокадников, некоторые целыми семьями, снятся порой по ночам так зримо, в таких деталях, что я просыпаюсь в холодном поту, а потом долго-долго не могу успокоиться и уснуть.

На исходе третьих суток ледового пути мы въехали в мрачный, тёмный, полуразрушенный город на Неве. По тротуарам, словно тени, передвигались на опухших ногах истощённые люди. Кое-где ограждения и аншлаги «Опасно. Неразорвавшаяся бомба».

Когда нас, медиков из Шуи, распределили по госпиталям, то сразу выдали по пятьсот граммов хлеба. Хорошего, без отрубей, не такого, какой выдавали ленинградцам по карточкам. Ещё мы получили по тридцать граммов мяса и по десять граммов сахарного песка. А блокадникам в эти мартовские дни 1942 года доставалось по триста граммов хлеба с отрубями, десять граммов сахара, пять граммов шоколада и пятнадцать граммов муки на день.

Маленькие дистрофики

Долгие семь месяцев я работала в госпитале и в яслях, что располагались в доме № 13 по Дегтярному переулку. Отработав дневную смену в госпитале для легкораненых, где приходилось делать бесконечные перевязки и уколы, к ночи я бежала на дежурство в ясли. Здесь находились измождённые детишки в возрасте от одного года до трёх лет. Своим хлебным пайком делилась с ребятишками. Не было сил слушать крики этих маленьких ленинградских дистрофиков. Порой даже приходилось затыкать уши, чтобы не сойти с ума от детского плача. Выход нашла быстро. Разжуёшь хлебный мякиш, в марлю его сунешь и даёшь в рот малышке. Ребёнок жадно сосёт и успокаивается. Даже посадить детей на горшок было большой проблемой. Они просто валились набок. И хотя мне уже исполнилось 18 лет и чувствовала я себя взрослой, моих силёнок едва хватало поднять с кроватки детское тельце, чтобы перепеленать или постелить сухую пелёнку. Переполненные болью детские глаза, которые в упор смотрели на меня, я не забуду до конца своих дней. Сердце кровью обливается, когда вспоминаю, как истаивала жизнь в этих маленьких истощённых телах. Этот страдальческий взгляд и по сей день пронизывает меня насквозь, и мурашки идут по всему телу.

Медаль за боевые заслуги

В 1943 году меня зачислили во 2‑й Гатчинский особый корпус и отправили в лазарет на передовую. Затем — 26‑я танковая бригада 3-го Белорусского фронта. Обычная фронтовая жизнь медика. Выносишь с поля боя раненых, а потом помогаешь врачу их же оперировать. В Белоруссии меня впервые контузило. Снаряд разорвался за танком, у которого я делала перевязку командиру экипажа. Меня засыпало землёй. Лишь спустя несколько минут наступавшие солдаты откопали нас с раненым танкистом.

Фронт двигался на восток, и я, младший лейтенант медицинской службы, вместе с ним шла всё ближе и ближе к логову фашистского зверя. Остались позади бои за Ельню, Смоленск, Оршу, Минск, Каунас, тяжелейшие переправы через реки Давис и Неман. Вот уже и Польша. К этому времени на груди у меня красовалась медаль «За боевые заслуги», которой я несказанно гордилась. Тут, в лесах под польским городом Аугустов, меня ещё раз контузило. Месяц провалялась я в госпитале в полнейшей тишине – оглохла не на шутку.

Слава Богу, слух понемногу вернулся...

Любовь всей жизни и Победа

А потом была Восточная Пруссия. Здесь я и повстречала Михаила Краева. Пришла настоящая любовь. Ему отлучаться из другой части на свидания со мной было проблематично. Но командование, видя наши редкие посиделки у санчасти, пошло навстречу. Командир построил полк и перед всем личным составом зачитал приказ, что Михаила Краева, который после ранения тоже выучился на фельдшера, и младшего лейтенанта Тамару Анфёрову считать отныне мужем и женой и не чинить препятствий их встречам.

Победу я встретила в Кёнигсберге. Летом 1945 года демобилизовалась и приехала в родную Шую. Муж остался в армии. Скучала, писала письма своему суженому почти ежедневно. И вот как-то ночью раздаётся стук в дверь, а на пороге нашего дома на 2‑й Васильевской улице он, парень из Вятки Михаил. Расписались мы в Шуйском ЗАГСе, и Миша забрал меня к себе в часть. После демобилизации мужа приехали в Шую навестить мою маму, а потом отправились к дяде, в Сибирь. Осели в селе Кузедеево Кемеровской области, где нам, молодым, дали дом. Потихоньку обзавелись скотиной: корова, овцы, свиньи, гуси, утки… Родился сын. Шесть лет мы прожили там, а затем, в 1957 году, вернулись на шуйскую землю. Я проработала тридцать пять лет на скорой помощи. Сначала фельдшером на выезде, а в последние два года — диспетчером. В 1989 году вышла на пенсию…

Тут Тамара Дмитриевна не смогла сдержать слёз. Вспомнила видно, как хоронила мужа и сына… Только правнук навещает её ежедневно, помогает, делает всю работу по дому. Из тридцати наград более всего чтит Тамара Дмитриевна орден Отечественной войны 2‑й степени, медали «За отвагу», «За боевые заслуги» и «За взятие Кёнигсберга». Они ей дороги, прежде всего, как память о молодости, о любимом муже, о годах беззаветного служения Отчизне, о стране, которую она защищала, не жалея себя… Я не стал далее терзать своими расспросами Тамару Дмитриевну. И, допив стакан ароматного чая, поспешил распрощаться, оставив эту сильную духом и повидавшую много на своём веку женщину наедине со своими мыслями. Иногда надо человеку побыть одному.

Пока я тихо брёл по милым шуйским улочкам, всё думал, что только благодаря поколению Тамары Дмитриевны, наша страна победила в той страшной войне. Что благодаря этим старикам мы живём на нашей прекрасной земле, под чистым голубым небом. Достойны ли мы их, мужественных, стойких, чистых и светлых душой, любящих свою Родину больше жизни? Не знаю…

От 20 Июня 2017 года Владимир БАБАЙКИН

Авторизуйтесь, чтобы оставить свой комментарий