Балалаечка без струн, кто играет, тот…
Ершистые, задорные песни, передающие народный дух и удаль, русский человек легко мог извлечь из трёх струн.
Мой дедушка, Ульян Фёдорович Бабайкин, уроженец деревни Соловцово Дроздовской волости Шуйского уезда, гармошке и другим народным инструментам предпочитал балалайку. Научившись играть сызмальства от своего отца, дед Ульян расстался с балалайкой-трёхстрункой лишь однажды, когда призвали его, девятнадцатилетнего, в конце 1914 года на Первую мировую войну, или, как её тогда называли, германскую. Время было смутное, но Господь оградил деда от политики, и революционными идеями голову старообрядцу Ульяну новая власть забить не смогла. После женитьбы детки пошли, которых кормить надо было. Всю жизнь проработав в кузнице на фабрике «Шуйский пролетарий», дед Ульян с балалаечкой появлялся на каждом празднике, семейном или соседском. А в те времена и на годовой праздник, что отмечался в Ильин день на Нагорных улицах, было принято выставлять столы на улицу и гулять всем миром. После третьей стопки, а дед был выпить не дурак, как уж тут обойтись без задорных частушек под аккомпанемент старого, изготовленного ещё до революции «Музтрестом» народного щипкового инструмента с резонатором треугольной формы. Кстати, строка из его песенного репертуара выставлена в заголовок этой статьи. Но больше всего дед любил исполнять на праздниках «Камаринскую» со словами задорными и ершистыми. Как бежит-бежит камаринский мужик да рубашоночку поддёргивает…
Но не только по праздникам звучала балалайка на 4‑й Нагорной улице, ныне улице Аникина. Бывало, после трудного рабочего дня придёт дед, отмахав молотом в фабричной кузнице положенные восемь часов, а потом, передохнув пару минут и перекусив, идёт в сарай, где были оборудованы горн, наковальня, и начинает лудить и паять самовары, тазы, кастрюли и прочую бытовую утварь, которые ему несли со всей округи. А потом, надышавшись гарью, испарениями олова, буры и поташа, дед садится на завалинку перед домом или на дыбу в огороде и играет на балалайке дотемна. Когда я, пацанёнок, спрашивал, почему дедушка в огороде играет, то слышал ответ, что балалайка для ягод полезна. Мол, деревья, кусты — они живые, и для роста, укрепления корней и созревания ягодок музыки требуют. И, что удивительно, вишня
сорта «Владимирка», действительно, всегда у нас вырастала крупная, сочная и вкуснющая.
А ещё удивлялся я, как дед Ульян умудрялся на балалайке исполнять виртуозные пассажи, пируэты, наигрыши, ведь его пальцы от постоянного держания молота были настолько грубыми, что он без всякого ущерба для себя соединял оголённые провода под напряжением. И хоть бы хны! И этими же заскорузлыми пальцами извлекал он из трёх струн чудную музыку. Лишь сейчас я начинаю понимать, почему дед плакал, не скрывая слёз, когда по телевизору показывали игру балалаечников-виртуозов, например, Павла Нечепоренко или Михаила Рожкова. Думаю, мысль выступать на сцене у деда Ульяна всё ж была.
… Прошли годы. Дед Ульян Фёдорович давно лежит на Вознесенском заречном кладбище. И, как память о нём, висит дома в моей комнате та самая дедова балалайка. К сожалению, сам я играть не умею — руки не тем концом вставлены. А вот мой средний сын иногда берёт балалайку, чтобы сыграть пару весёлых мелодий. И от этой музыки, от этой поцарапанной балалайки, на которой местами полностью облез лак, а медные колки потускнели, веет чем-то добрым, чем-то безвозвратно утерянным. Веет русским духом…
От 14 Июня 2016 года Владимир БАБАЙКИН, фото из семейного архива.
