Не сдадимся ни при каких условиях
Нравится мне наша русская деревня своей уникальной культурой, лесными угодьями, запахом луговых просторов, чистыми домиками с резными наличниками, строчеными занавесками на окнах, разноцветьем палисадов. А еще – люди, прошедшие жернова жизни, но сохранившие детскую непосредственность и чистоту. Вот к такой исключительно интересной супружеской паре я приехала в деревню Чижово. Крайкиных, Якова Дмитриевича и Антонину Ивановну, знают по всей округе. Спроси – с охотой покажут зеленый пятистенок с причудливыми наличниками.
Добрые, приветливые, улыбчивые, скромные, опрятные – эти старички похожи на двух голубков. В январе 2009 года справят 60-летний юбилей со дня свадьбы. Крепкая это семья, основанная на взаимоуважении, терпимости и любви. Вырастили трех дочерей, теперь помогают поднимать внуков и правнуков. Меня, горожанку, непривычно поразило, что Яков Дмитриевич непьющий, некурящий, не терпящий нецензурную брань человек. Обычно в деревне этого добра хватает с лихвой. Оказывается, в семье Крайкиных из глубины крестьянских родовых корней повелась традиция не сквернословить. Прадед Якова Дмитриевича, Василий, был крепостным-оброчником в деревне с крепкими духовными устоями, Лаврово, в которой всегда справляли престольный праздник – Успенье. Дед Афанасий ушел в Шую рабочим. Отец, Дмитрий Афанасьевич, прошел фронты 1-й мировой войны, даже в плену побывал, а в годы НЭПа стал успешным кустарем-жестянщиком. Был грамотным, увлекался литературой: читал запоем Пушкина, Гоголя, Достоевского, Л. Толстого. И это несмотря на огромную семью – 10 человек: семеро сыновей и дочь. Спали на полу, избы не хватало – но строительство большого двухэтажного дома было в планах. В 1929 году, когда началась «экспроприация», считавшегося зажиточным Дмитрия Афанасьевича хотели раскулачить тоже. Тогда родители вместе со старшими сыновьями покинули дом. А младшие рассыпались, как горох, под ногами «экспроприаторов». Тем пришлось убраться восвояси. Но ненадолго – власть решила подойти с другой стороны: стала семью загонять в колхоз. Пришли активисты, выгнали из избы детей – чтобы свидетелей не было, наганом размахивали перед отцом, а тот – ни в какую. «Не хочешь в колхоз, – заявил тогда уполномоченный, – полдеревни раскулачим». Все же колхоз с грехом пополам сколотили. А голод стоял страшный. Одежды, обуви не хватало. Дети из-за этого бросали школу. Младшему Якову повезло: брат сделал ему самодельную обувь, и паренек с удовольствием ходил учиться. Закончил 7 классов, а в старшие ходил семь километров пешком до Шуи.
А тут война. Все дети в семье, кроме дочери, ушли на фронт. Младший, Яков Крайкин, учился в Свердловской области, в пехотном училище на командира минометных подразделений. Курсантов, в том числе и Якова, бросили под Сталинград, не дав доучиться. За освобождение волжской твердыни Яков получил медаль. Затем воевал командиром стрелкового взвода за Днепром. В одном из боев потерял ногу, в 20 лет парня комиссовали по инвалидности из армии. Тогда он приказал себе: «Не сдамся ни при каких условиях!» – и не сдался. Было желание учиться, но надо работать. В 23 года стал председателем колхоза, так до 1962 года с перерывами и председательствовал. Приходилось быть и культработником, и комсоргом, и парторгом. Познакомился со своей будущей супругой, дояркой Антониной, в 1949 году. Ухаживал три года, прежде чем жениться. С тех пор и живут душа в душу. Одно беспокоит супругов Крайкиных – судьба деревни и матушки-земли. Некому работать на полях да фермах. Нет молодежи.
Я, уезжая, отметила, что Чижово, в отличие от других сел, деревня довольно ухоженная. Дорога хорошая. Поля засеяны. Значит, хозяйская рука есть. Возможно, и выживет деревня…
