Живой свидетель грозных сороковых
Солдат из Дунилова, свидетель осеннего парада 1941 года, прошелся строевым маршем по Красной площади в тоненькой шинельке. А роль грозного оружия тогда «сыграли» замаскированные пушки времен Наполеона.
«Серенькая жизнь» сельского ветерана
В преддверии 63-й годовщины Великой Победы, «МС» направился в район, в село Дунилово, где побеседовал с живым свидетелем грозных сороковых. Александр Николаевич Елин, коренной житель Дунилова, не испытывает недостатка во внимании, а наоборот, подмечает, что к 9 мая зачастую местная власть его поздравляет открыткой.
Домик Александра Николаевича и Елизаветы Александровны Елиных стоит прямо во дворе Казанского храма в Дунилове. Супруги рассказывают, что в непосредственной близости пережили целую эпоху: сначала на их глазах храмы разрушали, теперь – восстанавливают. Александр Николаевич не привык сидеть на месте и, несмотря на почтенный возраст, собирался по делам, от которых нам пришлось его отвлечь. «А вообще, – признается А. Елин, – рассказывать нечего. Серенькая у нас жизнь, как и у всех советских людей». Пытаюсь возразить, а в это время оглядываюсь вокруг. В домике Елиных чисто, по-деревенски уютно и тепло. Не сразу смогли вспомнить супруги, сколько они вместе – целая жизнь пройдена рука об руку, так что количество лет не имеет значения. Кажется им теперь, что они и не разлучались никогда. Елизавета Александровна и Александр Николаевич учились в одной школе, где и познакомились. Весть о войне А. Елина застала за работой, когда он сплавлял лес по Тезе. На берегу сплавщиков встретили все в слезах жители с тяжкой вестью – началась война.
На позицию девушка провожала бойца…
Призвали Александра Николаевича через два месяца, тогда в Иванове набирали эшелон в школу конвойных войск НКВД – полтора года прослужил А. Елин в столице. Времена были тяжелые. Когда немцы наступали, в Москве поднялась паника, многие бежали. А Елин с товарищами в это время стоял на страже порядка в столице. Но пришлось ему пройтись не только в конвое, но и на параде 1941 года. «Это было чисто идеологическое мероприятие, чтобы поднять дух воинов, – вспоминает ветеран. – Мы мерзли: на нас были тоненькие шинельки, в сапогах – одна портяночка. А вместо показа техники вывезли из кремля пушки наполеоновских времен и покрыли брезентом». А вот в 42-м году уже серьезнее готовились к параду, который должен был состояться 1 мая. Полтора месяца муштры, сапоги разбили вдребезги. Но парада не было, нечему было радоваться. На фронт же попал Александр Николаевич уже в 43 году. Но прямо перед отправкой удалось ему повидаться с любимой девушкой. Елизавета была не из робкого десятка – на свой страх и риск поехала в Москву и застала своего друга на месте. «Это было 1 января 43 года, через неделю я ушел на фронт», – улыбаясь, подхватывает рассказ своей супруги Александр Николаевич. Этот поход в кино был самым необычным свиданием. А потом долгие месяцы ожидания весточки с фронта и страх за его жизнь.
Как акклиматизировали новобранцев
Боевую жизнь А. Елин начал на Урале, в 102-й Дальневосточной дивизии. По прибытии на Урал новичков выгнали в лес для акклиматизации. Костры зажигать не разрешали, несмотря на 30-градусный мороз. Радовало то, что выдали полное обмундирование: валенки, ватные штаны, полушубки. Зима в тот год по всей России выдалась очень снежная. В снегах под Курском, куда потом попал Александр Елин, застревали и артиллерия, и машины с продовольствием. «Так что приходилось продвигаться только со стрелковым оружием в руках, – рассказывает Александр Николаевич. – Так стала вытягиваться Курская дуга». Весной, когда все разлилось, идти дальше уже было невозможно. Да и не с чем: патроны были на счету. «К тому же три месяца нас ничем не кормили, выживали мы только за счет местных жителей да оставшихся от колхозов овощных складов», – говорит мой собеседник. Но что самое неприятное – не было связи с тылом. Письма не отправляли – некому было доставлять. Тогда Елизавета Александровна чуть не пала духом. Около 5 месяцев не было ни одного письма от Александра. Но вот в мае пришла долгожданная весточка: «Жив!» – и как камень с души. Но саму битву на Курской дуге пришлось наблюдать моему собеседнику «со стороны». Он со своими однополчанами двинулся в бой, когда немцы уже были остановлены. Но пули избежать все же А. Елину не удалось – дважды он получал легкие ранения, но возвращался в строй. А вот на третий раз был ранен тяжело, несколько месяцев в госпиталях провалялся. После чего Александра Николаевича комиссовали. «С тех пор, – показывает свои больные ноги ветеран, – моя любимая обувь – валенки и зимой, и летом».
Какой уж тут праздник!
Друзей фронтовых завести Александру Николаевичу не пришлось. Да и какое там! За первые три дня существования взвода от него осталась только половина. А, возвратившись после лечения в госпитале, застал Александр Николаевич только пару «старичков», остальные либо были убиты, либо находились на излечении. Вскоре после возвращения в Дунилово Елизавета и Александр поженились. А вскоре и победу встретили. Но вспоминают, что веселья в этот день не было: «Не праздновали мы – сплошные слезы. У нашей соседки и мужа, и двух сыновей убили. Какой уж тут праздник?»
В послевоенные годы посвятили себя супруги детям – уже в 45-м у них родилась первая дочка. Конечно же, засаживали огород, а цветник, организованный Елиными, был гордостью села. Сегодня перед окном только пара не вскопанных еще грядок. «Тяжело стало, не по силам содержать землю», – признаются старики.
Скоро, в День Победы, по традиции сядет семья Елиных за стол наблюдать парад Победы в столице по телевизору. Побывать в Москве в эти дни не позволяет здоровье. Да никто туда ветерана и не приглашает.
